Вавилонская башня

Байетт Антония

– А чай у тебя остыл, – рассказывает Лео. – Мы всё думали, куда ты девалась.

Он цепляется за ее руку. Стиснутая плотными крупами Пиппи и Оливии, Фредерика не может пошевелиться.

Лео прямо влюбился в сказку про Томми Брока и мистера Тода [45] . Фредерика пробует читать ему другие книги – «Паровозик Томас» [46] , прочие истории про хоббитов, – но он каждый вечер хочет слушать только эту довольно циничную

сказку. Большие куски оттуда он цитирует на память, особенно смакует развязку, когда лис думает, что убил барсука.

45

 «Сказка о мистере Тоде» (1912) – книга Беатрикс Поттер.

46

 Паровозик Томас – главный герой серии сказок Уилберта и Кристофера Одри, публикующейся с 1945 г.

– «Похороню этого мерзкого типа в яме, которую он вырыл. Постираю свое постельное белье и высушу его на солнце, – сказал мистер Тод. – Помою скатерть и разложу ее на солнце для отбеливания. И одеяло нужно повесить на ветру, и кровать должна быть полностью продезинфицирована, проветрена и нагрета бутылками с горячей водой. Возьму жидкое мыло, копру, всякие моющие средства, соду и жесткие щетки, персидский порошок и карболку, чтобы уничтожить запах. Нужно все обеззаразить. Может быть, придется жечь серу» [47] .

47

 Перев. Пайлиш.

– Мама, а сера – это что? А персидский порошок?

– Сера – она желтая и плохо пахнет, – отвечает Фредерика, подхватившая стиль Беатрикс Поттер. – Из нее делают спички и ракеты для фейерверков, а пахнет она как тухлое яйцо… ну, это ты, пожалуй, не поймешь, яйца сегодня, похоже, не тухнут. Гадкий такой запах.

– Томми Брок, наверно, очень гадко пах, – замечает Лео, – раз от его запаха нужно тухлые яйца нюхать. А чем он пах, как ты думаешь?

– Как пахнут ноги, если их месяцами не мыть, – отвечает Фредерика. – Но этот запах ты, наверно, тоже не знаешь.

– Я один раз нюхал рубашку мистера Уигга, когда он работал в саду. Папа говорит, от мистера Уигга такая вонь. Мама, Томми Брок пах, как мистер Уигг?

– Гораздо хуже. И никогда не говори о людях, что от них вонь, это нехорошее слово, они могут обидеться.

– А мне нравится. «Вонь». Похоже на «конь». Конь – вонь… Это, наверно, про Угольковы какашки.

– Хватит про вонь. Слушай дальше.

– Ты еще не сказала, что такое персидский порошок.

– Не сказала? Просто я сама не знаю. Я ведь тебе вчера говорила, помнишь?

– Могла бы и посмотреть.

– Могла. Но откуда мне было знать, что ты захочешь слушать про Томми Брока и мистера Тода четвертый раз подряд?

– Могла бы и знать. Они мне нравятся, Томми Брок и мистер Тод. И завтра про них почитай. Мне нравится, когда они друг другу делают всякие ужасности. Они ужасные люди и делают ужасные вещи, и

все так ужасно, а маленькие кролики все-таки спасаются. Только напугались немножко, кролики. Мама их встревожилась, насторожила уши… Как это уши настораживают?

– У тебя не получится, ты же не кролик. Примерно так.

Она запускает обе руки в свои рыжие волосы, вытягивает две прядки и шевелит ими. Лео пронзительно хохочет: слушая сказку, он перевозбудился.

– Давай дальше! Ну, давай! «Мистер Тод открыл дверь…» – подсказывает он.

– «Томми Брок сидел за кухонным столом мистера Тода, наливал чай из заварного чайника мистера Тода в чашку мистера Тода, он был абсолютно сухим и улыбался. Он швырнул эту чашку в мистера Тода и ошпарил его».

Лео, повизгивая и задыхаясь от смеха, катается по подушкам, лицо его лоснится от пота. Фредерика гладит его по голове и прижимает его лицо к своей груди. Он вцепляется ей в волосы и, сотрясаясь от хохота, дрыгает ногами.

Проходит неделя или чуть больше. Однажды, когда все они – Оливия, Розалинда, Пиппи Маммотт, Фредерика и Лео – сидят за чаем, возле дома раздается хруст гравия под колесами машины.

– Элис, наверно, – говорит Розалинда.

Пиппи Маммотт с набитым ртом – она ест фруктовый пирог – возражает:

– Это машина не Элис, это «лендровер».

– Не наш, – уточняет Олив. – Наш немного тарахтит.

– Что-то не узнаю, – говорит Розалинда.

Пиппи подходит к окну.

– Трое мужчин, – сообщает она. – Незнакомые. Вылезают из машины. Идут к двери.

– Консерваторы приехали агитировать? – спрашивает Олив.

Пиппи идет открывать. Слышен рокот мужских голосов, разобрать можно только последнее слово: «Фредерика». Фредерика встает и сама направляется к двери. У двери она видит Пиппи Маммотт, а перед порогом, где им не место, где они словно бы не существуют, стоят Тони, и Алан, и Хью Роуз. Возле дома блестит полировкой новенький «лендровер».

– Добрый день, миссис Маммотт, – здоровается Хью. – Мы проезжали мимо…

– …И решили навестить старую приятельницу, Фредерику, – подхватывает Тони.

Алан добавляет:

– Я надеюсь, мы никому не помешали, а, Фредерика?

Фредерика боится расплакаться. Она сбегает по ступенькам и обвивает рукам шею Алана. Он обнимает ее. Обнимает ее и Тони. Хью Роуз целует в щеку. Пиппи Маммотт стоит в дверях и созерцает это беспорядочное обнимание.

– Чаю хотите? – спрашивает Фредерика со смехом, в котором звучат истерические нотки. – Заходите, выпьем чая.

– Мы так и надеялись, что ты пригласишь, – говорит Тони, надвигаясь на Пиппи Маммотт. – Спасибо за теплый прием, – добавляет он, хотя во взгляде Пиппи теплоты не наблюдается. – После долгой езды чай – как раз то, что надо, правда, Алан? Правда, Хью?

Бойкая компания вваливается в дом, друзья с любопытством озираются, обступают Оливию и Розалинду, пожимают им руки.

– Я смотрю, вы дорогу не забыли, – обращается Олив к Хью Роузу.

– Это было нетрудно. Проезжали мимо, дай, думаем, повидаемся с Фредерикой. Если повезет.