Вайдекр, или темная страсть (Широкий Дол) (др. перевод)
Шрифт:
— Мой бог, Беатрис! — Понимание происходящего повергло его в ужас. — Вы крадете мое состояние и прогоняете меня. Вы обрекаете меня на жизнь взаперти в сумасшедшем доме и при этом грабите меня.
Доктор Роуз незаметно подал знак помощнику, но Джон мгновенно заметил это. Доктор Хилари поднялся на ноги, и Джон закричал, как испуганный ребенок.
— Нет! — закричал он. — Нет! — И бросился к двери, опрокинув по дороге маленький столик и рабочую корзинку Селии.
Мотки пряжи и кофейные чашки упали на ковер, и вдруг, с неожиданной для такого тяжелого человека легкостью, доктор Хилари кинулся
Доктор Роуз выхватил из своего саквояжа смирительную рубашку, припасенную как раз для таких случаев, и кинул ее Хилари. Джон в панике и страхе закричал:
— Нет! Нет! Селия! Селия, не позволяйте им этого!
Селия ухватилась за смирительную рубашку, но я тут же оказалась около нее. Она оттолкнула меня и выкрикнула:
— Беатрис! Беатрис! Вы должны остановить их! Этого не нужно делать! Не позволяйте им бить Джона! Не давайте им связывать его!
Опытными руками доктор Хилари накинул на Джона рубашку и плотно, как цыпленка, обвязал его, скрестив руки на груди и завязав длинные рукава рубашки на спине. Спина Джона согнулась, он застонал, его глаза выкатились от ужаса.
— Вы — дьявол, Беатрис! — простонал он. — Вы — сам дьявол!
Тут его взгляд обратился к доктору Роузу.
— Не делайте этого. — Его голос походил на карканье. Стиснутое отчаянием горло не пропускало никаких звуков. — Нет! Я прошу вас! Не делайте этого со мной. Это ошибка. Я все могу объяснить. Моя жена хочет уничтожить меня. Она шлюха и убийца.
Селия вырвалась от меня и бросилась к Джону.
— Нет! — вскричала она. — Не говорите таких вещей, Джон! Не будьте таким! Сохраняйте спокойствие, и все будет хорошо.
— И вы тоже с ней заодно. — Он говорил почти беззвучно. — Вы предали меня, вы отдали меня ее людям, ее ставленникам. Она заманила вас в ловушку, и вы сделали за нее всю грязную работу. ВЫ!..
Джон оборвал себя и дико оглядел нас четверых.
— Беатрис, вы — дьявол! — выдохнул он. — Дьявол! Господи, спаси меня от нее и от ее проклятого Вайдекра. — У него вырвалось судорожное рыдание, и он замолчал.
Я стояла не двигаясь. Доктор Роуз смотрел на меня с любопытством. Мое лицо было каменным и белым как молоко. Селия, по-прежнему стоя на коленях, закрывала лицо руками, чтобы не видеть своего доверчивого родственника, связанного и валяющегося на полу ее уютной гостиной.
Я продолжала стоять, будто скованная. Я не могла поверить в реальность разыгравшейся передо мной сцены, хотя предвидела нечто подобное. Одной рукой я нащупала стул позади меня и буквально рухнула на него, не отводя глаз от Джона.
Доктор Роуз шагнул вперед.
— Отнесите его прямо в карету, — обратился он к помощнику. — С ним все в порядке.
Огромный мужчина поднял Джона, будто тот был ребенком, и понес его из комнаты. Доктор Роуз наклонился к Селии, чтобы помочь ей подняться, но она не переставала рыдать и не смотрела на него.
— Это очень тягостное зрелище, но обычное в подобных случаях, — вежливо обратился он ко мне.
Я кивнула. Я сидела на стуле будто пригвожденная, и у меня болел каждый мускул. Мои шея и голова стали горячими от боли.
— Доктор
— Конечно, — кивнула я. Мои губы онемели.
— Мы, разумеется, предпочитаем, чтобы наши пациенты сами вверяли себя нашей опеке, но в тяжелых случаях мы можем добиваться этого без их согласия, — объяснил он. — Я допускаю, что он страдает параноидальным бредом, вследствие неумеренного употребления алкоголя. — Быстро оглядев бумаги, он подписал их в нужных местах. — Не расстраивайтесь из-за того, что он здесь говорил, миссис Мак-Эндрю. Мы, случается, слышим очень странные заявления от наших пациентов, но, когда они выздоравливают, они забывают о них.
Я опять судорожно кивнула.
Доктор Роуз взглянул на Селию.
— Могу я предложить лауданум леди Лейси? — спросил он. — Это была тяжелая сцена для вас обеих.
Селия приподняла голову и попыталась вздохнуть, чтобы унять рыдания.
— Нет, — сказала она. — Но я хотела бы видеть Джона, пока он не уехал. — Она сдерживала рыдания огромным усилием воли, но не могла унять текущих слез.
— Видите ли, в карете ему ввели лауданум, и сейчас он спит. Нет необходимости беспокоить себя, леди Лейси.
Селия поднялась на ноги, в каждом ее движении сквозило достоинство, которого я никогда не видела раньше.
— Он думает, что я предала его, — сказала она. — Он верил мне, а я позволила избить его и связать, как будто он преступник, в моем собственном доме. Я не предавала его, у меня и в мыслях не было причинять ему вред. Но я не смогла предвидеть, чем обернется ваш приезд.
Доктор Роуз умиротворяюще вытянул к ней руку.
— Леди Лейси, это было сделано для его же блага, — объяснил он. — Его развяжут, как только мы прибудем в мой дом. Он будет окружен самым лучшим уходом. И если на то будет воля Божия и у мистера Мак-Эндрю достанет мужества, он возвратится к вам полностью исцеленным.
— Доктор Мак-Эндрю, — ровно выговорила Селия, хотя слезы все еще бежали по ее лицу.
— Доктор Мак-Эндрю, — повторил он, подтверждая, что принял это к сведению.
— Я напишу записку и положу ему в карман, — сказала Селия. — Пожалуйста, не уезжайте, пока я не схожу к нему.
Доктор Роуз кивком выразил свое согласие, и она вышла из гостиной ровными шагами, с высоко поднятой головой и мокрыми от слез щеками.
Наступило молчание. За окном, в морозном саду, раздались громкие трели малиновки, отчетливо слышные в морозном воздухе.
— Бумаги о лишении прав? — спросила я.
— Я подписал их как часть доверенности на лечение, — объяснил доктор Роуз. — Он находится под моей ответственностью, пока я не найду, что он поправился. И его делами будет управлять ваш брат, лорд Гарольд.
— Как долго, вы думаете, он пробудет у вас? — опять спросила я.
— Это будет зависеть от него, — ответил доктор Роуз. — Но обычно на полное выздоровление требуется от двух до трех месяцев.
Я кивнула. Времени достаточно. Даже малейшее движение головы причиняло мне невыносимую боль, будто в мой мозг впивались сотни иголок. Все, к чему я стремилась, шло мне в руки, но я не чувствовала от этого радости.