Важнее, чем политика

Архангельский Александр Николаевич

Ну, будет когда-то конец, и Земля остынет, но пока, слава Богу, это не предвидится.

Александр Архангельский. На прощание – несколько цифр. Печальных до слез и забавных до колик.

Недавно социологи провели опрос:

как часто население России посещает театры, кого из режиссеров знает и какие постановки последнего времени считает неплохими. Результат. 49 процентов опрошенных вообще в театры не ходят. Только 1 процент бывает в них по нескольку раз в месяц. Что до лучших новинок, то в их числе «Юнона и Авось», актуальное «Лебединое озеро» и свежайший «Щелкунчик». А среди театральных постановщиков, наравне с Марком Захаровым и Юрием Любимовым, упоминаются Никита Михалков, Федор Бондарчук и Эльдар Рязанов.

Но как переломить ситуацию – не только и не столько театральную, сколько в целом, ситуацию с разрывом культурного уровня? Раздавая деньги, финансируя творцов, поддерживая книгоиздателей? Художники, конечно, будут благодарны; но в конечном счете гранты достанутся лишь пробивным и льстивым; картины лягут на полку, книжки будут выпущены, но до магазинов не дойдут. И опросы через десять лет покажут: не читает больше половины населения, театры игнорируют процентов шестьдесят, а на актуальное искусство, кроме модной тусовки, никто не ходит. Мировая практика подсказывает: бюджетные и благотворительные средства на культуру нужно вкладывать не столько напрямую, в отдельные проекты и в отдельных авторов, сколько в потенциального читателя, зрителя, поклонника изящного.

Когда во Франции 80-х стало загибаться национальное кино, государство и бизнес вложились в интересы потребителя качественного французского фильма. Дотировав специализированные кинозалы. Завесив города рекламой продвинутого кино. Дав шанс объединиться разрозненному зрителю. И сделав то, что обязана делать власть, у которой нет права лезть внутрь культурного

процесса, однако есть долг перед обществом, поддерживать все важное, но нерентабельное. В свою очередь, объединенный и возрожденный зритель, пойдя в кино и купив билеты, доплатил художнику и студии за сложную работу.

Так поступило и британское правительство, когда осознало угрозу чтению в Англии. Телепроект «Большое чтение», скроенный по той же схеме, что наше «Имя Россия», но более эффектно, заставил нацию яростно спорить о сотне любимых писателей. На северо-западе это не помогло; там папы сидят по тюрьмам, а мамы занимаются тем, чем обычно занимаются мамы, пока папы сидят. Но туда пришел великий и ужасный Бэкхем. Он объяснил подросткам, что читать книжки – это не девчачье дело; это круто. Подростки поверили; продажи в книжных магазинах резко возросли, издатели вздохнули с облегчением, авторы получили нормальные гонорары. И государство их не нанимало, не подкупало, не кормило с руки. Оно лишь создало условия, чтобы читатель мог кормить писателя. [16]

16

Об этом в рамках цикла «Важнее, чем политика» хорошо говорил Александр Гаврилов: «Apocalypse now или Пять вопросов о чтении, которые вы даже не собирались задавать» // http://www.liberal.ru/articles/1430.

Если вышло у других, получится и у нас. Надо только отвыкать от восточной привычки кормить художника с руки. И привыкать к тому, чтобы кормить его кормильца. Читателя, зрителя, посетителя музея. Гражданина, прошу прощения за столь высокое слово. Потому что гражданин, сформированный культурой, которая готова открываться миру, сохраняя корни, – и есть главный результат великой работы культуры.

Которая важнее, чем политика.