Вблизи Софии
Шрифт:
— Нет, нет! — с внезапным порывом воскликнул Траян.
Девушка печально улыбнулась. Ресницы ее дрогнули.
— Простите, если я вас расстроила. Но все-таки лучше, когда есть с кем поделиться.
— А почему вы рассказываете это именно мне? — спросил Траян, неожиданно охваченный неясным предчувствием.
Девушка не смутилась, повернула к нему лицо.
— Вы всегда так хорошо ко мне относились, и я считала вас другом. А молчать я больше не могла!
Траян шел неверным шагом. Ольга опять обогнала его. Цветы падали у нее из рук.
Они остановились
— Мы увидимся позже?
Траян не двигался с места, пока синий берет не скрылся за проезжавшими машинами. Он не мог понять, почему она так спешила. Что делать теперь? Догнать ее или идти к главному инженеру, который ждет его?
Кто-то потянул Евтимова за рукав:
— Вас зовут. Приехала ваша жена из Буковицы.
В первый момент он даже не понял, о ком идет речь. Все мысли его были еще об Ольге, а перед ним стояла Дора, держа в руках связку книг. Она улыбалась, радуясь, что встретила его. В клетчатой юбке и светлой кофточке, она выглядела по-девичьи стройней и нарядной. Но Траян не заметил этого. Он только рассеянно сказал:
— Я думал, что меня ищет Ольга.
— Она была в Буковице. Почему ты не пригласил ее к нам?
— Она не в гости приехала, — раздраженно ответил Траян.
— Именно поэтому ей и не мешало бы отдохнуть.
— А ты зачем приехала? — голос его звучал мягче.
Шофер сказал ей, что в кабине есть свободное место. Он оставил его для девушки-инженера, но та пошла пешком. Вот Дора и решила отвезти книги Светле.
— Я думала, мы вернемся вместе, — ласково сказала Дора.
— Не жди меня. Могу задержаться. От этого разговора с главным инженером ничего хорошего ждать не приходится.
Дора тяжело вздохнула. Хорошо, что у нее есть свое дело. Она зайдет к Светле за новыми книгами. Возьмет и шахматы. Пойдет потом на плотину посмотреть, как она выросла за последние две недели. Дора, для которой раньше казалось странным, что Светла может интересоваться бетоном, теперь сама озабоченно спрашивала: «Сколько ковшей бетона уложили сегодня?»
Евтимов слышал, что Тошкова срочно вызвали в Софию, а Младен должен отвечать и за работы в туннеле, пока все «не выяснится». Траяну было ясно, какие тучи собираются над его головой. Дела в туннеле не улучшались. Целый месяц не могли наладить работу после обвала. Чтобы избежать ответственности, Тошков хотел все свалить на Траяна, утверждая, что тот преднамеренно развалил строительство, а теперь в Буковице просто заметает следы. Сиджимков, который был виноват в несвоевременной доставке материалов, что без труда могли доказать Траян и Зарев, наушничал и писал анонимные доносы. Помимо всего прочего, Сиджимков обвинял Евтимова в нетерпимом отношении к партийцам и, в частности, к нему. Парторг же якобы знал об этом и молчал.
Вся эта грязная возня, конечно, глубоко ранила душу, но, с другой стороны, Траян был твердо убежден, что никто не сможет поставить под сомнение его успешную работу в Буковице. В шахте сделано намного больше, чем у входа в туннель, хотя тут работы велись значительно дольше. Когда плотину закончат,
35
От ворот Ольга почти бегом направилась к плотине. Она искала Младена. Его только что видели, сказали ей. Вот тут был, а потом ушел куда-то.
Девушка обошла почти всю стройку и добралась до «воздушной стороны» — того места, где плотина сливалась со скалой. Ее сейчас облицовывали светлыми, розоватыми плитами. К этой высокой стене прилепилась узкая крутая лесенка. Ольга знала, что инженер Зарев несколько минут назад поднялся наверх. Девушка на миг растерялась.
— А лестница меня выдержит? — спросила она у рабочих.
— Эка невидаль! Нас и то выдерживает, а мы потяжелее будем. Полезай, не бойся!
Ольга стала подниматься по дощатым перекладинам, которые гнулись и угрожающе поскрипывали. Взглянуть вниз она не решалась — там открывалась страшная бездна, и где-то совсем вдали извивалась река.
Вот наконец и последняя перекладина. Но выбраться самой на площадку у Ольги уже не было сил. Пришлось попросить подать ей руку.
— Это потому, что я тут в первый раз, — оправдывалась она.
Девушка стояла, пораженная увиденным. Вот это был темп! Одновременно работали кабель-кран и пять башенных кранов. Их стрелы, разрезая воздух, то поднимаясь, то опускаясь, казалось, плели какую-то огромную невидимую сеть. Ковши с бетоном угрожающе покачивались, огромные каменные плиты аккуратно ложились на площадку. Люди трудились увлеченно, самозабвенно.
На другом конце площадки стоял высокий человек и махал рукой, видимо, что-то приказывал. Ветер раздувал его зеленую куртку. Младен! Ольге показалось, что он стоит на самом краю стены, и она инстинктивно рванулась к нему.
Младен тоже увидел ее и улыбнулся, вспомнив сегодняшний сон. Ему приснилось, что он в опере, но почему-то вместо Маргариты на сцене Ольга. И хотя теперь она была в спортивной куртке, он видел ее такой, как тогда, в опере: в голубом платье, которое подчеркивало округлость ее плеч. Нежные девичьи руки сложены на коленях, глаза устремлены на сцену, пухлые губы полуоткрыты.
Младен смотрел на приближающуюся девушку как-то смущенно. В первый раз он не знал, как вести себя с ней: в обычном дружеском тоне он уже не смог бы говорить, а иначе не привык.
— Я думал, что меня не найти, — вымолвил он наконец.
— А я знала, ты всегда на высоте, — пошутила она и прибавила: — Растешь вместе со стройкой. Все так говорят…
Она замолчала, растеряв все заранее приготовленные слова. Он был еще лучше, чем она его рисовала в своем воображении. Вьющиеся волосы трепал ветер, острые, угловатые черты лица казались мягче, но ее смущал этот пристальный взгляд. Неужели правда? Неужели надежды сбываются? Но нет, не нужно убеждать себя в этом. Ведь можно ошибиться. Можно!