ВЦ - 2
Шрифт:
Вечерняя школа? Только ведь вспоминал.
— А ты где живёшь и в какую школу ходишь? — пора ведь записываться, а то год насмарку уйдёт.
— Недалеко от Площади Революции школа номер четыре. А живу прямо рядом.
— Володя, а давай мы с Третьяковым с тобой пойдём. Мы ведь в восьмой класс ходили в Куйбышеве.
— Мне жалко?! Давайте у входа в метро в пять часов встретимся.
— Договорились. А сейчас хватит разговаривать. Дыхание контролируй. Сейчас ускоряться будем.
Глава 14
Глава
А карманнику жилось вроде не плохо на земле,
Он пил гулял и добывал лихой свой хлеб,
И часто всё сходило с рук, а если нет,
То и в тюрьме, друзья, игра, менты свои —
Проблем там нет.
Школа бурлила, не так как на переменах в школе из детства Фёдора Челенкова. Не бегали мальчишки по коридору, устраивая мелкие потасовки, без кулаков, просто кто кого повалит, не звенели колокольчиками смеха стайки девчонок у подоконников, покрытых морозных узором окон, не ходила по коридору строгая завуч с шишаком на голове и в больших с толстой чёрной оправой очках. Как Гитлер со стеком, только с указкой. Идёт и бдит, не дай бог, кто из более старших обидит малышню.
Нет. Бурлила не так. В туалете направо от длинного коридора и рядом с ним стояла целая толпа взрослых или почти взрослых мужиков в основном в гимнастёрках или кителях и курила. Хотя, курила это не тот глагол. Она, эта толпа, окутывалась сама и окутывала всё вокруг сизым, в неярко освещённом коридоре, дымом. Слева был женский туалет, там толпа была пожиже, но и вокруг них клубился дым. А вот в коридоре самом броуновское движение и происходило. Ходили взрослые дядьки и читали на ходу учебники, все подоконники были облеплены списывающими домашнее задание, а те, у кого списывали, ходили с понурым видом вдоль шуршавшей карандашами группки и канючила: «Ну, скоро, ну, скоро? Спалят же».
Вовки, все трое, проследовали мимо этих живописных групп, и Ишин, подойдя к двери с надписью «завуч», уверенно постучал.
Там ответили и он, как к себе домой толкнул дверь и вошёл, сразу к столу направившись. Фомин с Третьяковым скромно переступили порог и встали.
— Ириада Константиновна, к нам в команду «московское «Динамо» перевелись из Куйбышева ребята. Они там у себя в восьмом классе вечерней школы учились. Их в нашу школу принять надо, — он обернулся и размашистым жестом представил неофитов.
— Спасибо, Володя. Иди в класс. Можно я с молодыми людьми сама пообщаюсь, — Ишин так себя и в команде вёл. Эдакий пробивной и не ведающий застенчивости борец за всеобщее счастье.
— Это лучший вратарь страны, — продолжил парень, уже отойдя от стола и, схватив за руку, подвинул к нему Третьякова, — а это второй Бобров и наш тренер, — Володя и Фомина двинул вперёд. При своих
— Иди, Володя, на урок опоздаешь. Слышишь звонок?
До этого звонка не было, но вот седая дама поднялась из-за стола и звонок зазвенел. Волшебница. В Хогвардс попали.
Ириада Константиновна протиснулась через Вовок и выглынув в коридор громко скомандовала:
— Все в классы. Кто звонка не слышал.
Затопали, хлопали двери и вскоре всё успокоилось.
— Знание сила, — кому-то за спинами застывших посреди небольшого кабинета Третьякова и Фомина сказал завуч и закрыла дверь.
«Это у них заклинание такое», — предположил Вовка, — «типа «Арресто моментум» — которое замедляет или полностью останавливает объект. Использовалось Альбусом Дамблдором, чтобы порядок навести. Вот и тут. «Знание сила» и тишина в коридоре.
Волшебница поправила седой шиньон на голове и вновь уселась на своё место, откуда обозрела двух алчущих знаний хоккеистов.
— Почему наша школа, ребята? — без тени улыбки.
— Мы тут живём недалеко, — и Третьяков стал жизнерадостно описывать общежитие Высшей Школы Милиции.
— Спасибо. — Остановила его Ариадна. — А какие успехи у вас были в Куйбышеве?
— Успешные, — решил пошутить Фомин, но не улыбнулась завуч четвёртой школы.
— Я биологию преподаю, — женщина вытащила из сумки учебник, до какого места вы дошли в прошлой школе. Восьмой класс, я правильно поняла?
Вовка понял, что сейчас экзамен начнётся и тяжко вздохнул, и вдруг его прояснило. Он вспомнил, как смотрел по ящику одну передачу по биологии. Тут, наверное, до этого ещё и не додумались. Блеснуть?
— Ариадна Константиновна, я знаю, как сделать видимыми молекулы ДНК.
Завуч захлопнула книгу и почти положила голову на плечо, разглядывая Фомина.
— Любопытно. То, что такие слова знаете, уже похвально. Слушаю.
Вовка набрал воздуха в лёгкие, всё не мог продышаться после никотиновых облаков в коридоре.
— Нужно взять грамм сто тёплой воды и растворить поваренную соль, столько, сколько позволит растворимость этой соли. Примерно тридцать пять грамм. Потом набирать полученный раствор в рот и пару минут полоскать, и сплёвывать назад в стакан с раствором. Так пару раз. Дать полученному раствору отстояться и аккуратно перелить часть в пробирку. Туда же капнуть сильный мыльный раствор. Потом в эту пробирку тонкой струйкой по стеночки влить примерно соизмеримое количество холодного спирта. Перевернуть и дать отстояться. Несколько часов. На свету в пробирке видны нити. Это и есть молекулы ДНК.
— Однако. — Ариадна Константиновна даже поаплодировала, — Молодец какой. Как вас звать коллега?
— Владимир Павлович Фомин, — ну, раз коллега.
— Замечательно, Владимир Павлович. Если у вас и по остальным предметам, такие познания, то я за вас спокойна. Давайте так, я вас в восьмой «А» определю к вашему товарищу. Сейчас быстренько напишите заявление, и я отведу вас на урок. Тетрадки ручки, чернила с собой? — она ткнула в портфели желтоватым пальцем.
— Так точно! — просиял смотревший на Вовку с открытым ртом Третьяков.