Вдаль, к звездам (2030)
Шрифт:
Гарно пожал плечами. Он покосился на Арнхейма, надеясь, что тот окликнет его и избавит от неприятного разговора. Но Сиретти продолжал свои разъяснения, и капитан не обернулся.
— Да, я боюсь, как и все, — выдавил он. — Но я тоже голосовал за остановку двигателей.
— А я голосовал против, — тихо проговорил Шнейдер. — Это — мой политический долг, если хотите. Экспедиция потребовала невообразимых затрат, не говоря о потерянном времени и чьих-то амбициях…
— Я знаю все это, — перебил Гарно. — Но что бы вы выбрали как человек?
— Я слишком боюсь смерти, чтобы
— Не знаю, шутите вы или нет. Но мне не хотелось бы подвергать вас тестам.
В этот момент Арнхейм выпрямился, повернул к нему голову и едва заметно кивнул. Гарно почувствовал смутное беспокойство.
— Нам не везет, Поль. Кустов делает все, что в его силах, но не исключает, что в ближайшие часы взорвется и второй генератор… А значит возникнут трудности с регенерацией воздуха. Надо разместить спасательные бригады в разных точках корабля и рассредоточить население колонии для экономии воздуха и энергии. Вы можете заняться этим, Поль?
— Что вы мне разрешаете делать?
— Уложите лишних в гипнориум, если понадобится. Можете, в конце концов, использовать наших полицейских. На корабле должен быть порядок.
Гарно ощутил противную тяжесть в желудке.
— Что говорит Кустов?
— Я не спрашиваю его ни о чем. Он с самого начала работает как проклятый, а двигательный отсек сейчас больше напоминает ад в миниатюре.
Сиретти и Вебер перешли к навигационному компьютеру, на панели которого бешено вспыхивали и гасли огоньки.
— У нас есть шансы, если взорвется второй генератор? — спросил Гарно.
Хотя заранее знал ответ. Взгляд Арнхейма подтвердил худшие из его предположений.
Он закрыл за собой дверь рубки и побрел домой.
Элизабет сидела на кровати и плакала. Гарно остановился, не зная что сказать. Потом легко коснулся ее волос.
— Перестань. Малыш может испугаться…
Она покачала головой и показала на дверь гипнориума.
— Ты права, — сказал он. — Я сам хотел попросить тебя об этом…
Он поднял с пола игрушку, и шары тут же закружились в танце.
— А ты? Может, и ты…
— Я достаточно взрослая, чтобы быть рядом с тобой. Ну, а поплакать… думаю, мы выберемся. А как по-твоему? Ты ведь тоже так думаешь, Поль?
Существо росло и развивалось, а потому познало страх. Этот страх заставлял его удлинять и разветвлять сеть щупалец в космосе. Отростки рвались к голубому солнцу, а до него было далеко. Плотные пучки щупалец поднялись с родной планеты. Богатой Среды, и устремились к соседним. Другие щупальца, хотя их было мало, ринулись к звездам.
Одно из щупалец обнаружило источник энергии, который передвигался в пустом пространстве на относительно близком расстоянии. Мозг щупальца проанализировал ситуацию, сделал выводы и предупредил главный мозг.
Обнаруженный источник был не слишком богат энергией, но из-за близости становился желанной и необходимой добычей. Существо выделило добавочную порцию энергии щупальцу, чтобы ускорить
И стало ждать.
— Когда меня поставили в известность об аварии, — в темноте голос Гарно звучал глухо, — я испугался за самого себя. Я испугался, что впервые придется стать самим собой. Я отчаянно испугался всплеска психических расстройств, поскольку все эти мужчины и женщины бросились бы за утешением ко мне… А успокаивать людей, одержимых тем же страхом, что и ты сам, было бы невыносимо…
— Ты вовсе не трус, — сказала Элизабет. — В таком страхе нет ничего позорного. Столь опасные ситуации возникают редко, и никто не вправе требовать от людей быть суперменами…
— Женщины никогда к этому не стремились, — хохотнул Гарно.
Они замолчали, каждым своим нервом ощущая тревожную тьму корабельной ночи, пытаясь уловить басовитый гул фотонных двигателей и перестук инструментов в руках техников, готовых вскрыть и обезвредить «бомбу».
Когда Гарно встал, Элизабет шагнула следом — она поняла, куда сейчас направится муж. Приоткрыв дверь гипнориума, они с порога смотрели на спящего сына.
Анабиозная камера походила на кокон из хрома и стекла, увитый разноцветными трубками.
— Я знаю, он видит сны.
Гарно отступил на шаг.
— Не думаю, что смог бы заснуть…
— Хочешь пойти туда?
Он понял, что она хотела спросить.
— Ты не в состоянии просто сидеть и ждать, — усмехнулась Элизабет, закрывая дверь гипнориума. — Твое мученичество психолога не состоялось, и ты подыскиваешь себе другую роль. Я ведь права. Что ж ты молчишь? Жалеешь, что твое искусство не понадобилось? Ты ведь не можешь об этом не думать.
Он устало улыбнулся.
— Я потерял смысл… и боюсь стать бесполезным, как Шнейдер. Сколько веков пройдет, пока люди разберутся, какие именно таланты нужны для покорения звезд…
По бесчисленным галереям он направился в кормовую часть корабля, где упрямые фотонные двигатели отбрасывали назад безумный поток света.
Гарно назвал свое имя перед небольшим контрольным экраном и, когда дверь распахнулась, вошел в круглый тамбур, где на стенах висели защитные скафандры.
— Приветствую тебя, в ад сошедший, — послышался голос Кустова. — Натягивай эту штуковину и давай к нам. Пришел спасать наши души?
— Вам этого не требуется, — покачал головой Гарно, снимая со стены белый скафандр. — Просто хочу немного побыть в первых рядах.
Вторая дверь скользнула вбок. Два красных огонька сменились белыми, и он очутился посреди сверкающего металла и огня, где люди казались лишними. Хромом блестели машины, огонь полыхал в сердце двигателя. От генератора и батарей змеями тянулись кабели. Гарно каждой клеткой тела воспринимал чудовищный напор энергии, рождавший свирепый поток света.
Гарно приветственно махнул Кустову, углядев его массивную фигуру; за маской шлема едва угадывалась напряженная улыбка. Кустов подхватил его под руку и увлек влево, к мостику. Они поднялись на несколько ступенек и оказались перед трехметровым квадратным экраном тусклого серо-свинцового стекла.