Вдали от дома
Шрифт:
— Надеюсь, там все в порядке, — пробормотал он.
— Иначе твоим друзьям было бы почти нечего писать, — подтвердила Мэри, понимая его беспокойство. — Конверты толстые, наверняка там только хорошие новости. — Она замолчала и задумалась. — Ты не сказал, где остановился Джейсон.
— У приятеля. Вероятно, мне следует позвонить ему в клинику и убедиться, что у него еще нет планов на ужин. Но по-моему, если он захочет присоединиться к нам, будет лучше, если все мы встретимся здесь.
— О, об этом я не подумала. Конечно, незачем везти его домой. Но кто знает, может, Барбара
— Ничего подобного не случится, мама. Если бы Барбара и Фред захотели увидеться с Джейсоном, они просто приехали бы к нему. Но они чуть не угробили его в последний раз, когда Джейсон пытался встретиться с ними. Ни за что больше не доставлю им такого удовольствия.
— Конечно, ты прав. Просто я надеялась...
Адам быстро поцеловал мать и направился к двери. Уже взявшись за ручку, он вспомнил про коньяк.
Мэри встретила его на полпути с сумкой в руке.
— Как приятно бывает увидеть, что кое-что в мире остается неизменным!
— И ты по-прежнему хочешь, чтобы я управлял твоей компанией?
— Это предложение? — заинтересовалась Мэри.
— Неужели ты до сих пор надеешься? — спросил Адам со снисходительным вздохом.
Мэри игнорировала явную попытку Адама разубедить ее.
— Я жду еще три месяца.
— Тут дело не во времени, а в чуде.
Мэри улыбнулась.
— Разве плохо верить в чудеса?
На следующий день на обратном пути Джейсон начал клевать носом, едва они проехали Петалуму, и заснул близ Санта-Розы. Остаток пути до Мендосино Адам размышлял о нетерпении, гложущем его в приближении встречи с Мирандой, — чувстве, которое возникло в ту самую минуту, когда он утром поднялся с постели. Даже длинное, многословное письмо от Ханса и его родных отвлекло Адама не более чем на несколько минут.
Адам опустил стекло, и сухой, горячий степной ветер ворвался в машину. Прибрежная дорога была более живописной, но шоссе, удаленное от берега — короче. Становилось поздно, и Адам торопился, хотя и понимал, что никоим образом не поспеет вернуться пораньше и увидеться с Мирандой еще сегодня вечером.
Ветер задергал козырек его бейсболки. Адам снял ее и отложил на соседнее сиденье. Бейсболку он считал драгоценным имуществом, последним подарком отца. Восемнадцать лет подряд, с тех пор как Адаму исполнился год, они с отцом вместе посещали первые в сезоне матчи «Гигантов». Эта традиция прервалась, когда Джеральд Киркпатрик умер во сне — в ночь перед большой игрой. Прошло уже одиннадцать лет, а Адам по-прежнему обходил стадионы стороной. И сомневался, что когда-нибудь сможет вновь смотреть бейсбол.
Преодолевая в молчании милю за милей, Адам постепенно понял: все, что он видит, делает или слышит, возбуждает в нем мысли о Миранде. Их отношения напоминали карту, на которую не нанесены дороги, а его задачей было найти способ попасть из одного пункта в другой. До тех пор пока Миранда не начнет доверять ему и чувствовать себя свободнее, он понятия не имел, как ей помочь. Адам знал наверняка только одно: Миранда влекла его к себе так, как еще не влекла
Адам высадил Джейсона у дома уже в десятом часу, слишком поздно, чтобы без предупреждения явиться к Миранде. Возвращаясь домой, Адам выбрал кружной путь и проехал мимо дома Верна Лански. Увидев, что Верн сидит на веранде, Адам решил остановиться.
— Вернулись? — спросил Верн, когда Адам выбрался из машины.
— Десять минут назад. — Адам поднялся на веранду и сел в плетеное кресло рядом с Верном. — Туман был таким густым, что я успел вымотаться, прежде чем дорога прояснилась.
— Знаешь, после долгих поездок я всегда чувствую себя, как после обморока. Похоже, чем старше становлюсь, тем дальше отодвигается Сан-Франциско. Я стараюсь бывать там как можно реже, во всяком случае, когда без поездок можно обойтись.
— По-моему, поездка оказалась слишком утомительной для Джейсона.
— А по-моему, причиной всему двухдневная возня в больнице. Одного такого посещения достаточно, чтобы утомить и здорового человека. — Верн взгромоздил ноги на перила веранды. — Как поживает Миранда Долан?
— Почему ты решил, что я в курсе дел Миранды Долан? — Что бы ни случалось с местными жителями, первым новость узнавал Верн. Адам помнил об этом, просто не хотел сдаваться сразу.
— Говорят, ты встречаешься с ней. — Эта фраза была произнесена нарочито небрежным и ленивым тоном.
Адам откинул голову на цветастый подголовник кресла и улыбнулся.
— Можешь ловить на такую удочку кого угодно, но не меня.
— Тогда прекрати играть в молчанку и расскажи, о чем я хочу узнать. Ты уже узнал, был ли я прав насчет тех шрамов?
— Нет. Она ни на грош не доверяет мне. Пожалуй, и всем остальным.
— Я тут завел расспросы, чтобы выяснить, не уезжает ли она из дома чаще, чем нам кажется. Оказалось, что ни один человек в наших местах не посвящен в дела Миранды Долан. Если она и успела завести здесь знакомых, те предпочитают не распространяться о ней.
Несмотря на то, что Верн говорил привычным для него ленивым и беспечным тоном, Адам уловил тревогу в его голосе. Верн почти полностью отвечал представлениям Адама о современном враче в небольшом городке — он был близким знакомым всех местных жителей, с неменьшим рвением заботился о тех, кто приезжал сюда на выходные, и о местных детях, которых приводили к нему на прививки. Интерес Верна к Миранде Долан был продиктован отнюдь не стяжательством и не любопытством, а стремлением изучить каждое человеческое существо в округе.
Адам почувствовал себя неловко, говоря о Миранде, словно об особи, нуждающейся в изучении. Он сменил тему.
— Как без меня шли дела у Сюзан и Мэта?
— Мэт приезжал сюда пару раз, но Сюзан наотрез отказалась выходить к нему. Бедняга теперь слоняется по городу с таким видом, словно вся его жизнь кончена.
— Значит, ссора продолжается уже неделю?
— Или даже больше. По-моему, на сей раз дело обстоит серьезно. Прежде ни одна их размолвка не затягивалась так надолго. — Верн потянулся, закинув руки за голову, и испустил длинный стон. — Что-то я засиделся. Пора подумать о физической нагрузке.