Вдали от солнца
Шрифт:
По коридору прошёлся надзиратель, с грохотом закрывавший тяжёлые двери камер. Оставшись почти в полной темноте, Ладвиг разделся и лёг в постель. Глядя в потолок камеры он увидел там едва уловимый металлический отблеск, которого не замечал раньше. Свет горевшего в коридоре факела проходил через небольшое оконце и отражался в каком-то металлическом предмете на потолке. Сержант поднялся, вышел на середину камеры и вытянул руку вверх. Пальцы нащупали переплетение толстых металлических полос, составлявших восьмиугольную решётку, размеры которой не превышали полутора ярдов по диагонали. Поднявшись на носочки, Ладвиг просунул пальцы дальше и наткнулся на пустоту. Сводчатый
"Хорошо, что кровать у самой стены, - подумал Ладвиг, - там есть шанс выжить при обвале".
Он вернулся в постель и почти сразу же заснул. Сон был беспокойным, с беготнёй, то ли за
кем-то, то ли от кого-то, в очередной раз, перепрыгивая препятствие, сержант потерял равновесие и стал падать. Казавшееся бесконечным падение разорвало путы сна, Ладвиг понял, что он действительно летит и через мгновение грохнулся на каменный пол камеры. Невидимые в темноте люди крепко схватили его за руки, рывком поставили на ноги и прижали к стене. От неожиданного удара в солнечное сплетение перехватило дыхание, сержант раскрыл рот, и в него сразу же запихнули скомканную тряпку. Затем началось методичное избиение. Старательно лупили по корпусу, лицо предпочитали не трогать, без проявления особой жестокости, разок врезали ниже пояса. Всё происходило в полной тишине, нарушаемой только звуками ударов и шумным дыханием ночных гостей. Сколько времени это длилось, сказать было трудно, сначала Ладвиг даже считал удары, но потом сбился. Державшие сержанта люди внезапно его отпустили, он попытался устоять на ногах и даже почти в этом преуспел, но избитое тело плохо держало равновесие. К лежавшему на полу Ладвигу склонился один из ночных гостей, вынул из его рта кляп и тихо произнёс в самое ухо:
– Думаю, ты понял, от чьего имени мы передали тебе привет. Я всего лишь выполнял поручение, и никаких личных претензий к тебе не имею. Такая работёнка мне не по душе, но времена, когда я сам был себе господином, давно прошли. Всё, что я смог для тебя сделать, так это попросить ребят не усердствовать сверх меры. Спокойной ночи, сержант.
– Спокойной ночи, Арне, - выдохнул Ладвиг, когда услышал шум задвигаемого снаружи засова.
* * *
Когда егермайстер закончил с основными делами, был уже поздний вечер. Оставалось проконтролировать выполнение отданных ещё вчера распоряжений.
– В тридцать восьмую заселили нового постояльца?
– Спросил Манфред своего помощника Адольфа.
– Да. Сегодня утром его доставили в замок из лазарета. Доктор сказал, что сержант Ладвиг в полном порядке.
– Это хорошо. Можешь быть свободен.
Вместе с егермайстером в его кабинете остался только дикарь.
– У меня нет права на ошибку, Роющий Пёс, - сказал Манфред на языке племени Куницы.
– Этот Ладвиг - наша последняя надежда. Если и с ним возникнут проблемы, то неприятностей мне не избежать.
– Большие люди угрожали тебе?
– Нет. Фридхелм был со мной доброжелателен и предельно вежлив. Он даже упростил мне задачу, сказав, что с демоном нужно подружить хотя бы одного человека.
– Белые люди всегда слишком торопятся.
– Здесь ты прав. Это наша отличительная черта. Я хотел с тобой посоветоваться, Роющий Пёс. Помнишь тот день, когда Ладвиг в первый раз появился в Озёрном замке?
– Да.
– Кивнул дикарь.
– С ним приезжали ещё двое. Одним из них был шаман белых людей.
– В тот раз Ладвиг почувствовал присутствие демонов. Я в этом уверен. Он не похож на остальных людей, которых мы здесь держим.
– Своего коня он хорошо понимает. Умеет обращаться с животными.
– Поэтому я предлагаю свести его с тем демоном, у которого уже были напарники из числа людей.
– Сказал Манфред, - один такой у нас остался.
– Тот демон дважды взял верх над человеком. Заставил подчиниться своей воле. Он захочет это сделать и в третий раз. Демон убедился, что он сильнее человека. Обуздать его будет трудно.
– Согласен. Но демон встретится не с обычным человеком. Если кто и сможет противостоять силе демона, так это Ладвиг.
– Заметив, что дикарь сомневается, егермайстер продолжил: -
В первую очередь, нам нужно выиграть время, Роющий Пёс. Как только большие люди успокоятся, нам легче будет работать. Я знаю, что рискую, но я согласен пойти на риск.
– Чем плох обычный демон, который до этого не общался с людьми?
– Есть у меня предчувствие. Не знаю, на чём оно основано, но мне кажется, что для Ладвига не годится обычный демон. Он станет ему рабом, а не другом. Тот, кто ощущает себя рабом, никогда не проявит свои лучшие качества, даже если способен на это.
– Демон должен подчиняться человеку.
– Не согласился дикарь.
– Он считает себя сильнее, но ум человека ставит выше, чем свой. Человек для демона, как для тебя - Боги, а для меня - Духи Предков. Демон не станет уважать равного себе.
– Значит, ты предлагаешь в напарники Ладвигу дать любого из тех демонов, которых мы ещё не сводили с людьми?
– Любого. Они все кажутся мне здоровыми и сильными. Ты хочешь перевезти демона в замок уже сегодня?
– Я пока не определился. Завтра хочу сам поговорить с Ладвигом. После этого приму решение.
Утром егермайстер отправился в тридцать восьмую камеру. Ему хотелось лично переговорить с постояльцем, от которого зависела судьба проекта "Напарник".
"Похоже, на него плохо влияет здешняя обстановка, - подумал Манфред, отметивший хмурое выражение на лице Ладвига, - или раны ещё дают о себе знать".
– Как ваше здоровье, господин дознаватель?
– Нет смысла так меня называть. Мои полномочия закончились в момент ареста. По поводу здоровья можете справиться у лекаря. - Сухо ответил Ладвиг.
– К чему этот тон, господин сержант? Или вы хотите сказать, что оказались в Озёрном замке благодаря моему вмешательству? Спешу вас заверить - это не так. Когда вы гостили здесь, будучи дознавателем, то произвели на меня благоприятное впечатление. Признаться, я был бы рад, если бы вы добровольно присоединились к моей команде, но судьбе было угодно распорядиться по-другому. То, что вы находитесь здесь в качестве постояльца, нисколько не меняет моего отношения к вам. Я бы хотел видеть в вас единомышленника, мне их очень не хватает, поверьте. Спрашивая о здоровье, я допустил неточность в формулировке, и вы ловко обошли это вопрос. Я хочу исправить оплошность. Как ваше самочувствие, господин сержант?