Вдали от солнца
Шрифт:
Манфред ободряюще кивнул и, возвращаясь к началу разговора, произнёс:
– Мне бы сразу сообразить, к чему могла привести встреча шпиона с его сиятельством...
– Ничего бы это не изменило.
– Не согласился Осмунд и, сам того не ведая, почти слово в слово повторил то, что не так давно сказал егермайстеру Эйкен: - Рано ли поздно он нашёл бы способ передать информацию графу. Наши с вами игры в контрразведчиков немного ускорили ход событий, но не более того.
– Как вам приказано поступить с демонами?
– Никак. Их граф отдал на растерзание тем гражданским.
– Видя, что Манфред не понимает о чём речь,
– Охотники на демонов из Энгельбрука.
– Догадался егермайстер.
– Во время тренировочного боя произошёл несчастный случай, и один из них погиб. Поединок был остановлен досрочно. Его сиятельство объявил победителями охотников на демонов. Они жаждали смерти напарника сержанта Ладвига и требовали повторения боя на других условиях.
– Полагаю, граф быстро заткнул им рты.
– Так и произошло.
– Хуже всего то, что шайка охотников на демонов пользуется неограниченным доверием его сиятельства, от которого они получили бумагу, позволяющую им действовать самостоятельно и неподотчётно. Об этом в довольно грубой форме мне сообщил их главарь. Редкостный наглец.
– Торстен?
– Так точно. Более того, он уточнил, что как только охрана замка решит вопрос с постояльцами, дальнейшие указания я должен буду получать именно от него. На этот счёт есть особое письменное распоряжение графа, и в своё время я это письмо получу.
– Осмунд недобро сощурился.
– Со стороны Фридхелма это настоящее издевательство надо мной - армейским офицером. Пускай, я в отставке, но это не повод меня унижать.
– Где они сейчас?
– Забеспокоился егермайстер, вспомнив о том, какое ещё задание получила от графа команда Торстена.
– Перед тем, как я к вам подошёл, они готовили снаряжение, собираясь направиться в зверинец. Сказали, что решили там немного размяться.
– И мне нужно туда же. Прослежу, чтобы Дугальд уничтожил всю информацию по демонам...
– Манфреду пришла в голову полезная, как ему показалась мысль, и он решил поделиться ею с начальником охраны: - Почему бы вам не поручить головорезам Торстена исполнение смертных приговоров? Эта троица любит рассуждать о чести, но я сомневаюсь, что они знакомы с истинным значением слова.
– Я понимаю, что вы от чистого сердца хотите помочь, господин егермайстер, поэтому не в обиде за такие слова.
– Вздохнул Осмунд.
– Приказ графа просто чудовищен, но я сделаю всё, чтобы охрана выполнила его в точности. То, что предлагаете вы - немыслимо. Я не могу допустить, чтобы на вверенном мне объекте одни гражданские хладнокровно убивали других. Даже, находящееся в зоне ведения военных действий мирное население не должно брать в руки оружие и вступать в столкновение с неприятельской армией. И совсем недопустимо привлекать гражданских лиц для исполнения смертных приговоров, какие бы методы при этом не применялись!
– Простите...
– растерянно проговорил Манфред.
– Я должен был подумать, прежде чем... предлагать вам неприемлемое решение. Примите мои извинения, господин Осмунд.
– Я не в обиде.
– Повторил начальник охраны.
– Если бы мне пришлось услышать подобное от офицера, то был бы вне себя от возмущения. Походить с той же меркой к гражданскому лицу не имею права. Мы хоть и на секретном объекте,
– Так ли велика разница вашего положения? Что в армии довлела воля начальства, что - здесь.
– Разница состоит в том, что, являясь отставным офицером, я могу себе позволить собственное мнение в отношении приказов командования и могу это мнение высказать вслух.
– Но, не более того?
– Не более.
– С достоинством подтвердил Осмунд.
– Любые приказы всегда обязательны для исполнения.
Егермайстеру пришлось заставить себя двигаться в сторону зверинца. Дело было не в его давнем страхе перед сатанинскими тварями, преодолеть который так и не удавалось, а в простом нежелании пересекаться с командой охотников на демонов.
"Переговорю со смотрителем и сразу же назад", - успокаивал он себя, но в глубине души понимал, что встречи с людьми Торстена не миновать. Манфред не меньше Осмунда беспокоился, насколько велики полномочия, полученные ими от графа Фридхелма. Его сиятельство не стал целиком посвящать не только начальника охраны, но и егермайстера в свой замысел, и это был очень плохой признак.
"Неспроста граф дал тайное задание людям, которые совсем недавно появились в Озёрном замке. Что же такого должны будут сделать они, чего нельзя поручить мне, или старому служаке Осмунду? Граф догадывается, что мне не всегда удаётся быть объективным, в силу особой привязанности к проекту, но начальник охраны - просто образец добросовестного исполнителя. Выполняет любые приказы, вне зависимости от своего отношения к ним. Или этого мало?".
Первым, на что обратил внимание Манфред, было отсутствие часовых по периметру строения, где содержались демоны. Зверинец всегда находился под особым контролем, из чего следовало, что подобное не могло произойти ни под каким видом. Оставшееся расстояние егермайстер проделал бегом и, распахнув дверь, едва не поскользнулся в луже крови, растекшейся возле самого порога. Лежавший ничком Дугальд признаков жизни не подавал, да и надеяться на это было сложно, учитывая, сколько крови вытекло из раны на шее. Не заметив ни следов борьбы, ни оружия в руках мёртвого смотрителя зверинца, Манфред предположил, что его убийцы совершили злодеяние сразу после того, как вошли в помещение. Прихлопнули, как докучливую муху, перешагнули через труп и отправились дальше по своим делам. Недоумевая по поводу причины, по которой трое вооружённых профессионалов увидели угрозу в безобидном смотрителе зверинца, егермайстер направился двери, ведущей в подвал. Оттуда доносились звуки, сразу вызвавшие ассоциации с целой гильдией мясников, методично разрубавших туши на порционные куски.
Проглотив застрявший в горле ком, Манфред спустился по ступенькам вниз. Обладая неплохим воображением, он догадывался, что увидит в зверинце, поэтому ошибся в своих предположениях незначительно. Общую картину можно было описать, как пляску света, теней и стали. Колышущегося пламени нескольких факелов не хватало, чтобы осветить подвальное помещение, уставленное большими ящиками. Их резкие угловатые тени, казалось, жили собственной жизнью, стремясь без остатка поглотить островки света, дерзнувшие вторгнуться в подвальную темноту. А над светом и тьмой, словно сверкавшие с небес молнии, мелькали лезвия трёх топоров, крушивших всё, что приходилось не по нраву их владельцам.