Вдали от солнца
Шрифт:
– Думаете, он должен был сломаться после одной бессонной ночи и кучи странных вопросов?
– Дело не в этом. Невиновные люди всегда обеспокоены своим положением, даже если старательно это скрывают. Эйкен ничем не обеспокоен, в том числе будущей судьбой. Так может вести себя деревенский дурачок, но никак не тот, кого подозревают в государственной измене.
– Бессонная ночь никак на нём не сказалась?
– Мне сообщили, что у него появились некоторые признаки усталости, но слишком незначительные, чтобы вывести из равновесия хорошо подготовленного человека. Согласитесь, что такая психологическая устойчивость
– Мне недавно пришлось с ним столкнуться в довольно пикантной ситуации, - вспомнил егермайстер.
– Должен признать, что этот парень быстро соображает и умеет находить выход из сложного положения.
– Вот и подумайте, почему он до сих пор ходит в стражниках и никогда не пытался продвигаться выше по карьерной лестнице, хотя имел такую возможность.
– Так он не привлекает к себе внимания.
– Предположил Манфред.
– Совершенно верно. Он понимает, что случайному человеку едва ли доверят надзор за осуществлением проекта. Туда для него дорога закрыта. Максимум, чего бы он смог добиться в службе охраны - это получить должность начальника караула, но это не помогло бы в его шпионской деятельности. Зачем ему постоянно быть на виду и у начальства и у подчинённых?
– Пожалуй.
– Приглашаю вас собственными глазами взглянуть на допрос вражеского агента. Как только подадите знак, мой помощник задаст вопрос на дикарском языке. О чём там будет идти речь?
– Не устал ли он, и не желает ли сделать перерыв.
– После такой весёлой ночки кто угодно захочет получить передышку. Идёмте, господин егермайстер, заставим шпиона проговориться. На всякий случай напоминаю вам, что обозначать наше присутствие за ширмой нежелательно.
– Как там наш подопечный?
– Спросил Осмунд у стражников, охранявших подступы к комнате, где содержался шпион.
– Незадолго до вашего прихода он ещё веселился, отвечая на вопросы. Сейчас всем своим видом выражает смертную скуку.
Стараясь не шуметь, егермайстер и начальник охраны прокрались за ширму и приникли к небольшим отверстиям, позволявшим рассмотреть, что происходит по ту сторону. Руки и ноги Эйкена были закованы в кандалы, соединённые между собой толстой цепью. Её длина позволяла сидеть на стуле, но пленнику не удалось бы выпрямиться в полный рост.
"Прав был Осмунд, когда говорил, что Эйкен ничем не обеспокоен, - подумал Манфред, разглядывая шпиона.
– Нашёл для тела такое положение, чтобы ему не особенно докучали оковы, и сидит в расслабленной позе. А вопросы действительно смешные. И как это помощникам начальника охраны удаётся сохранять серьёзный вид? Я бы, наверное, не смог без смеха задать вопрос о количестве лап у жука".
Егермайстер встретился взглядом с Осмундом и коротко кивнул ему. Почти сразу же после этого, один из допрашивающих озвучил вопрос на языке племени Куницы.
– Я не против отдохнуть, - ответил Эйкен.
– Или заняться каким-нибудь делом вместо той ерунды, которую вы здесь затеяли. Господин егермайстер!
– Произнёс пленник, повысив голос.
– Скорее всего, вы меня сейчас слышите. Нам нужно поговорить!
Руководитель проекта "Напарник" и начальник охраны Озёрного замка обменялись многозначительными взглядами. В глазах Осмунда
– Нет смысла прятаться, - прошептал Осмунд и сделал жест, предлагая выйти из-за ширмы.
– Хопи!
– Радостно воскликнул шпион.
– Какие люди пришли пожелать мне доброго утра! Судя по свежим лицам, выспались вы оба просто замечательно. Хоть у кого-то было на это время. Вопрос к вам, господа следователи. Кому из вас пришла в голову мысль пичкать меня всей этой бредятиной? Я, ведь не отказывался сотрудничать, но об этом никто даже не заикнулся. Может быть, поговорим, как взрослые вменяемые люди?
– Отличная идея!
– В тон ему ответил начальник охраны.
– Выкладывайте нам имена остальных агентов, действующих вместе с вами на территории Озёрного замка.
– Вынужден вас огорчить. Кроме меня здесь больше никого нет.
– Позвольте вам не поверить.
– Скептически прищурился Осмунд.
– Это уж, как вам будет угодно.
– Пленник зазвенел цепями, пытаясь развести руки в стороны.
– Можете поведать нам о задании, которое вы выполняли?
– Спросил Манфред.
– Могу.
– Не задумываясь, ответил Эйкен.
– Об этом я хотел бы переговорить с вами, господин егермайстер, но с глазу на глаз.
– Дабы исключить попытки разлагающего влияния на должностных лиц, запрещается оставлять подозреваемого один на один с тем, кто проводит дознание, - недовольным тоном произнёс начальник охраны.
– Об этом написано в наставлении по организации следственной работы в армейских подразделениях.
– Ещё в том наставлении сказано, что сведения максимальной степени секретности могут быть сообщены только высшему руководству.
– Заметил Эйкен.
– В Озёрном замке таковым лицом является господин егермайстер.
Чтобы признать своё поражение, Осмунду не понадобилось много времени. Одного его взгляда было достаточно, чтобы помощники покинули комнату, а вслед за ними удалился и сам начальник охраны.
– Пить хотите?
– Поинтересовался Манфред, взглянув на пересохшие, растрескавшиеся губы пленника.
– Не откажусь.
– Так каково ваше задание, Эйкен?
– Спросил егермайстер после того, как шпион утолил жажду.
– Их несколько. Я должен был создать условия, при которых станет возможным мой арест. На допросе признаться в том, что являюсь вражеским агентом, после чего войти в контакт с руководством Озёрного замка. Как видите, мне удаётся неплохо с этим справляться.
– То есть, вы утверждаете, что сознательно подставились?
– Думая, что ослышался, спросил Манфред.
– Это не шутка?
– А как же иначе, господин егермайстер?
– Без намёка на веселье, произнёс Эйкен.
– Я сделал всё, чтобы вы меня вычислили. Неужели можно на полном серьёзе думать, что находящийся в здравом уме человек станет совершать детские ошибки, подобные тем, которые вывели вас на мой след? Тот, кто хочет остаться в тени, не лезет на солнцепёк. А я усердно привлекал к себе ваше внимание, делал всё возможное, чтобы попасть под подозрение. Обеспечил себе репутацию излишне азартного игрока, установил кровать изголовьем к востоку, как это делают дети леса.