Вдогонку за неизвестным
Шрифт:
– Нет-нет, - заговорила Веснушкина, испугавшись, что Вовка скажет что-то не то.
– Мы из 112. Но у нас соревнование с ними. Вот мы и решили их обогнать.
– Ага, - кивнул Вовка.
– Соревнование. Обгон. От волнения он потерял способность говорить глаголами и пользовался исключительно другими частями речи.
– Э, я всё понял, когда тебя увидел.
– И взгляд старика снова остановился на Вовке.
"Ну, увидел, так увидел. Ну, понял, так понял. Говорил бы сразу, что он там увидел и что со мной теперь сделает. Но я так просто не
– Ты когда первый раз пришёл, испугался. А сейчас уже с девочкой пришёл. Или ты разведчик?
– И старик снова строго посмотрел на Вовку.
– Да, разведчик, то есть какой разведчик, никакой не разведчик. Я из 112 школы пришёл за макулатурой. Ой, нет, за этими, за сведениями.
– Какими сведениями?
– нахмурил брови старик.
– Историческими. Рассказами бывалого человека.
– Мы вас на сбор хотим пригласить, - постаралась помочь ему Веснушкина.
– Точно. На сбор. Чтобы вы поделились своими воспоминаниями о войне двенадцатого года. Мы как раз прохо...
– и тут Вовка почувствовал щипок. Веснушкину что-то испугало. А вроде так складно получается.
– Как же, как же, - снова обрадовался старик.
– Помню. Помню. Наполеон. Руку заложил и смотрит. Вот так. А Москва горит. То есть нет, я не могу помнить!
– Глаза его стали колючими-преколючими.
– Ты что-то путаешь, мальчик. Кто же может помнить войну 1812 года? А?
– голос его стал зловещим. И по нашим следопытам забегали мурашки.
– Он шутит, он шутит, - попыталась спасти положение Веснушкина.
– Пошутил я, - опустил повинную голову Вовка.
– Какие могут быть шутки со старым человеком!
– И старик в волнении зашагал по комнате.
"Очень и очень старым, даже слишком", - подумал Вовка, но на этот раз ничего не сказал вслух, так как обнаружил, что некоторые мысли лучше держать при себе.
– Да и двоечник он у нас, мог и напутать, - выгораживала Вовку Веснушкина. Мол, какой с него спрос.
– Точно. Двоечник я. Вот ничего и не знаю, - изо всех сил пытался доказать свою безобидность Вовка.
– А зачем же таких двоечников присылают?
– не успокаивался старик.
– Для перевоспитания, - объяснила ему Веснушкина.
– Отличник с двоечником всегда должны вместе ходить. Даже домой.
– Двоечник я, - настаивал Вовка, считая, что чем громче он это скажет, тем будет убедительнее. И старался изо всех сил.
– Да чего же ты орёшь так?
– рассердился снова старик, которому этот крик, видно, никак не давал сосредоточиться и разобраться в этих подозрительных пионерах.
– Плохо слышит он, потому и двоечник, - объяснила Веснушкина старику и изумлённому Вовке, который узнавал о своей непутёвой жизни всё новые и новые подробности. К тому же, Веснушкина не забывала тихонько наступать Вовке на ногу, чтобы он не удивлялся, а со всем соглашался.
– Слышу плохо, потому и двоечник, - механически повторил Вовка и так расчувствовался,
– С рождения, что ли?
– заинтересовался старик, хитро забегав глазами и почему-то перейдя на шёпот.
– С рож...
– начал было рассказывать Вовка про свою горькую судьбу, но получил локтем в бок. Мол, будь осторожен, тебя проверяют и нарочно спрашивают тихо. Вовка поперхнулся. Он кашлял-кашлял и думал.
– А?
– наконец приложил он руку к уху.
– Не слышу. Частично слышу, а полностью нет. Вы говорите "рождение". У кого день рождения? С днём рождения вас, Ираклий Ираклиевич!
Ираклий Ираклиевич приветливо улыбнулся в ответ. Но только снаружи. Глаза его лихорадочно ощупывали гостей. Всё в их поведении вызывало подозрение. Всё и ещё раз всё.
Тут в дверь позвонили. Старик поёрзал в кресле. Ему очень не хотелось оставлять их одних в комнате. Но тут не сделаешь вид, что не услышал. Старик нехотя поднялся и, бросая на ребят подозрительные взгляды, пошёл к двери. Слышно стало, как заговорила соседка.
Сердца ребят забились часто-часто. Вот он, этот момент. Единственный и неповторимый. Вовка вскочил и бросился к ящику картотеки. Он вытащил одну из карточек. И пробежал глазами:
"Гадость № 647. Вылить ушат грязной воды".
Вовка прислушался. Кажется, дверь ещё не щёлкнула, и разговор о журнале продолжался. Он забегал по карточкам дальше. Веснушкина сидела ни живая ни мёртвая, вцепившись руками в диван. Она боялась шевельнуться, чтобы не выдать Вовку.
Вот! Расписки! Три, даже четыре! Сергей Волковский - есть. Все четыре в руках и одна из них Сергея.
– Ага, вот вы кто! Воры! Воры!
– Прервав разговор с соседкой, старик заглянул в комнату.
– Отдай! Сейчас же отдай!
Вовка почувствовал, как что-то заволакивает его сознание. Он становился мягким и послушным и готов был уже отдать расписки. Но тут визг Веснушкиной вывел его из забытья. Последним усилием воли он бросил бумаги Веснушкиной. Та, подхватив их, побежала к двери.
– Стой! Куда!
– Старик, оставив Вовку, кинулся за девочкой, - Наталья Тарасовна, держите её, держите воровку!
Веснушкина пулей пронеслась мимо соседки и бросилась вниз. За ней топотал старик, теряя на бегу комнатные туфли, за ним соседка. Сзади стремглав нёсся Вовка.
– Скорее!
– скомандовала пробегавшая мимо Сергея Веснушкина, и они с Шайтаном бросились вслед.
На дорожке старик догнал Веснушкину. Она прижимала расписки к себе и ни за что не хотела их отдавать. Тогда старик занёс руку для удара. Веснушкина завизжала. Тут раздался громоподобный лай. Это Шайтан вырвался от Сергея и бросился на защиту хозяйки. После его прыжка все трое кубарем разлетелись в разные стороны.
Ребята помогли подняться Веснушкиной и бросились бежать дальше. Старик погнался за ними, но споткнулся и упал в сугроб. Соседка помогла ему подняться, протянула комнатные туфли. Он со злостью отшвырнул их в сторону.