Вдогонку за неизвестным
Шрифт:
– Во-первых, уйми своего пса. Он меня перебивает в самых неподходящих местах. И отвлекает: так и жду, что бросится. Во-вторых, сама слушай, а не перебивай. И, в-третьих, время идёт, понимаешь, время уходит. В-р-е-м-я.
Веснушкина приготовилась слушать. И начался рассказ о пропавших трёх годах, о жизни будущего гадостника.
Вовка время от времени вставлял "понимаешь" и указывал на Сергея. Сергей молчал.
Рассказ показался ей странным, и в Веснушкиной зашевелилось недоверие. Она долго ждала, когда
– Разыгрываете, да?
– обиделась она. И её бульдог тоже обиделся. Он решительно зацарапал землю, готовясь к наступлению.
– Человек погибает, - перебил её Вовка.
И Веснушкина наконец поверила. Она с болью взглянула на молчащего Сергея, который неотрывно смотрел вдаль, а точнее, на часы.
– Так, - задумалась Веснушкина.
– Мы, наверное, можем его найти. Если вы не врёте, конечно.
– Что ты! Что ты!
– зашикали на неё ребята.
– Правда! Самая настоящая правда. Самая правдивая из правд.
Веснушкина поправила шапочку. И как бы взглянула на себя со стороны, оценивая, как она выглядит. Приближалась минута её триумфа. Она им покажет, у кого голова лучше работает. И на уроках, и на улице.
– Как вы не догадались? Двое...
– и она презрительно окинула их взглядом. Так первоклассник с высоты своего возраста и мудрости смотрит на детский сад.
– Я догадался. Собака, да?
– заспешил Вовка, чтобы поскорее смыть с себя пятно позора. Тем более, рядом с Веснушкиной.
– Ха, - деланно засмеялась Веснушкина.
– Собаке нечего пока нюхать. Правда, Шайтан?
Шайтан пробормотал в ответ что-то невразумительное, но все решили, что он ответил "да". По крайней мере, его никто не переспросил. Значит, все поняли его одинаково.
– Тогда что же?
– заволновался Сергей.
– Гадость-пакость, - выдала Веснушкина и торжествующе оглядела ребят.
– Он же собирает гадости-пакости. Чует их за версту. Значит, прибежит.
– Ура! Ура!
– запрыгали все вчетвером.
– Нашли!
– закричали только трое, так как четвёртый прыгать мог, а говорить нет, потому что был в наморднике.
– Вперёд!
– заторопил всех Вовка.
– Да, но куда вперёд? Откуда мы знаем, какую гадость-пакость надо сделать, чтобы ему понравилась, - снова скис Сергей.
– Сделаем. Много сделаем. Что нам гадость! Мы ему такую отгрохаем, что и не снилась его коллекции, - возбуждённо тараторил Вовка.
– Такого натворим, такого...
Он поднял руки вверх, демонстрируя всем силу и мощь своего будущего творения. Другими словами, гадости-пакости.
– Да, но действительно какую?
– забеспокоилась этими масштабами Веснушкина.
– И... и неудобно же будет делать. Нас ещё поймают и в
– Не ной, - прервал её Вовка.
– Не ной. Тут человек, видишь, погибает, а ты... В школу приведут... А если и приведут, то объясним, что человека спасали.
Веснушкиной стало стыдно:
– Ладно, ладно. Я тоже согласна. Что же мы сделаем? Я не знаю. Нет, знаю! Кинем снежком друг в друга. А?
Она торжествующе всех оглядела. Но Вовка быстро её остудил:
– Какая же это гадость-пакость? Тем более, что я её сорок раз в день делаю, никто на неё не клюнет. Тут нужно что-то большое... масштабное. А ты чего молчишь?
– толкнул Вовка Сергея в бок.
– Твоё дело. Мог бы уже и сейчас гадость какую-то придумать. А то мы все разрываемся, а ты как пан-барон.
Но Сергей был не пан-барон, он тоже думал. Виды страшных сражений мелькали перед его глазами. Но сейчас нужно было не громкое сражение, а тихая гадость-пакость. Он думал, хотя и не кричал об этом. Так что Вовка зря обижался.
– Я-то придумал, но вы не согласитесь, - неуверенно начал Сергей.
– Согласимся. Согласимся, - затараторили, успокаивая его, Веснушкина и Вовка. Но Сергей всё не решался.
– Только чур, я не смогу. Он ведь меня знает, понимаете. Мне надо будет где-то спрятаться, - приготовил он для себя возможность отступления.
– Э, ладно, не бойся, говори поскорее, - торопил его Вовка, для которого не было на свете ничего страшнее, чем ничегонеделание. А любое дело, даже плохое, это уже что-то.
– Надо ударить, - выдохнул Сергей.
– Кого?
– хором вскрикнули Вовка и Веснушкина.
– Прохожих я бить не буду. Так и самому схлопотать можно, - заранее отказался Вовка.
– Не прохожих, если бы прохожих, - вздохнул Сергей.
– А кого же?
– подозрительно посмотрели на него оба. И тут догадка засветилась на их лицах.
– Я его бить не буду!
– Я её бить тем более не буду!
– И они оба отвернулись от Сергея.
Сергей заволновался. Но что делать? Надо продолжать. И он решил найти в этой гадостной ситуации хоть какой-то кусочек с плюсом.
– Тебе, Веснушкина, бить не придётся, ты не бойся, - попытался завербовать он хоть одного союзника. А когда два "за", а один "против", то уже легче.
– Да?
– обрадовалась Веснушкина.
– А кому же? Вовка почувствовал надвигающуюся грозу и нахмурил брови. Если не Сергей и не Веснушкина, то кто?
– Вовке...
Все взгляды скрестились на нём.
– Я?
– Вовка отступил на шаг.
– Я, конечно, я. Я так и думал. Нашли козла отпущения. Я бей, а они мне в ответ. Я на хулиганьё никогда не нападал, я не умею.