Вдоль белой полосы

Перепечина Яна

— Да нет, конечно, — фыркнула Даша, — просто в этой школе так хорошо, что выпускники не уходят окончательно, а постоянно возвращаются, участвуют во многих делах, вот их для удобства и называют двенадцатым и тринадцатым классом. Школа-то новая, всего два выпуска было…

— Уф-ф, — выдохнула Агата. — А я уж испугалась…

— И совершенно зря. Говорят, здесь так хорошо, что многие с радостью остались бы ещё.

— Неужели так бывает? Моя предыдущая школа — это просто караул.

— Говорят, бывает, — понимающе улыбнулась Даша и мудро добавила: — Поживём — увидим.

Под

несмолкающие песни они доехали до места. Автобусы замерли на просёлочной дороге у небольшой речушки. Ребята и учителя высыпали на обочину, со смехом обнаружив, что, оказывается, в одном из автобусов не было заднего стекла, но при этом наваленные на последние сиденья рюкзаки каким-то чудом не выпали на кочках и ухабах.

— Народ, мы с вами везучие! — крикнул кто-то. — А то бы лишились изрядной доли вещей.

Все рассмеялись, разобрали свои вещи и потянулись за учителями, которые уже шли по шаткому мостику на другой берег речушки.

Лагерь разбили в живописном перелеске, с одной стороны которого под уклон стекал луг, а с другой был глубокий овраг. Часа два устанавливали палатки и готовили обед, потом дружно ели, заодно приглядываясь друг к другу.

— Программа у нас такая, — объявила после обеда одна из учителей-вожатых, молодая учительница Ксения Владимировна, — сегодня придумываем эмблему, девиз и гимн отряда. После ужина костёр. Потом спать. А завтра начнём соревноваться.

— Бегать и прыгать? — спросил Макс, симпатичный спортивный парень из класса Агаты. А сама Агата напряглась: физкультуру и спорт она, не смотря на хорошую подготовку (спасибо школе искусств, которую она окончила в мае), терпеть не могла.

— Нет, — звонко, переливчато и немного театрально, как показалось Агате, рассмеялась Ксения Владимировна. — У нас творческий лагерь. Соревнования будут совсем иного плана. Но об этом завтра. А сейчас к делу! — она хлопнула в ладоши, достала листы бумаги, картонку, на которую их следовало класть, чтобы писать, ручки. — Сочиняем гимн.

Агата, которая ничего подобного никогда не делала, поначалу растерялась. Но совсем новеньких, таких же, как она и длиннокосая Даша, в их отряде почти не было. Даже ребята из её класса в основном были из той же школы, поэтому понимали, что происходит. А уж одиннадцатиклашки и выпускники — и подавно. Тут же в руках мальчишек и некоторых девушек появились гитары. Кто-то спросил:

— Народ, что в нашем лагере есть такого, чего нет у соседних отрядов?

— Орешник, — вспомнила Агата, — вон, за палатками отличный орешник. А у других нет, я ходила, видела.

— Отлично! — похвалил её взрослый серьёзный парень, и она тут же вспыхнула. — Про это и споём. — Он начал наигрывать какую-то мелодию. Агата узнала песню «Страна Лимония», которую пела группа «Дюна».

— Точно! — воскликнула яркая смуглая девушка. — У нас будет страна Орехия!

— Страна Орехия живёт без забот… — тут же подхватил один из гитаристов.

— В страну Орехию ведёт волшебный ход… — присоединился к нему второй, на ходу переделывая слова песни.

— Найди попробуй сам! — хором грянули несколько голосов.

— Не будем мы тебя учить! — со смехом запели даже те, кто до этого молчал.

Агата пела и смеялась вместе со всеми. Ей было так хорошо, что она даже и о доме

и родных почти не вспоминала. Вокруг неё бурлила какая-то непривычная, незнакомая жизнь. И эта жизнь, словно водоворотом затягивала и её тоже. И Агата не узнавала себя, такой весёлой и беззаботной она была в тот вечер.

А потом был костёр. И снова песни, много песен, которые в исполнении более чем стоголосого хора под сводами лиственного перелеска звучали просто потрясающе. Уже заполночь еле живая от усталости и впечатлений Агата заползла в палатку и тут же уснула, ещё толком, не успев улечься на жёсткое ложе.

«Да, такого я от себя не ожидала. Просто не узнаю себя», — думала она на следующий день, глядя, как к длинной, извивающейся на многие метры по лугу верёвку, связанной из одежды, ребята из их отряда крепят и её бельё. В этот миг ей вдруг стало невыносимо стыдно. Но только сейчас. А несколькими минутами раньше она об этом и не думала.

Началось всё с того, что после завтрака их собрали на лугу.

— Народ! — объявил Сергей Борисович, учитель истории, который был вожатым одного из отрядов. — Сегодня мы с вами посоревнуемся в оригинальности, умении не шаблонно мыслить, в творчестве и многом другом. Представители отрядов, подойдите ко мне для жеребьёвки и получения задании!

Несколько человек подошли к нему, а остальные с интересом тянули шеи, пытаясь понять, что происходит. Вскоре их отряд сидел на лугу в отдалении от других и шумно обсуждал, что и как они будут делать. Агата огляделась. Другие отряды так же расселись кучками, шумели, спорили, размахивали руками, вскакивали, бегали и наигрывали на гитарах, которых в каждом было не по одной и не по две.

Задания оказались забавными: нужно было придумать рекламу к разным вещам, которые во время жеребьёвки получили представители отрядов. Им досталась серая пластиковая расчёска, а остальным отрядам — Агата видела — рулон туалетной бумаги, белая бельевая резинка и ёршик для унитаза. Вот и рекламируй такой. Остальные задания были примерно такими же абсурдными и, на первый взгляд, бессмысленными. Но в итоге всё получилось забавно и очень смешно.

Иногда Агата отвлекалась от происходящего и представляла, что могли бы подумать случайные свидетели, окажись они поблизости от их лагеря. По большому лугу бегали толпы подростков и взрослых, хохотали, кричали, пели, обнимались и изображали что-то. При этом лица у всех были совершенно счастливыми.

«Наверное, подумали бы, что мы коллективно сошли с ума», — решила Агата и негромко рассмеялась.

После обеда пришло время весёлых конкурсов.

— А теперь — «Верёвочка»! — объявил всё тот же Сергей Борисович. — Объясняю суть. Каждый отряд должен снять с себя ту одежду, которую можно, и связать между собой. У кого получится более длинная верёвка, тот отряд и победил.

Поначалу все отряды вязали бойко. Мальчишки снимали с себя футболки, девушки лёгкие рубашки, надетые поверх топиков. Но скоро дело застопорилось: день был жарким, и одеты они были очень легко. Агата так и вовсе сначала расстроилась, что ничем не может помочь отряду. И угораздило же её надеть только рубашку с коротким рукавом, которую она завязала на животе, и шорты. Но тут её взгляд упал на кроссовки. Шнурки! Ну, конечно! Как они не догадались?!