Вдоль Большой реки
Шрифт:
Худой, бледный, с тыквообразной головой, покрытой редкими черными волосами, помощник давно поглядывал на девочку, но она обходила его стороной. Теперь же Белка начала ему улыбаться, старалась пройти как можно ближе, вздыхала, останавливалась, когда он проходил мимо. Помощнику нравилось все это, и постепенно его маленькие черные глазки стали загораться при встрече с Белкой. Он стал заговаривать с нею, а она внимательно слушала, широко раскрыв глаза. И в такие мгновения он казался себе мудрым и красивым, лучше всех юношей племени.
Помощник колдуна жил в
Теперь Белка стала помогать ему. Она носила воду, копала корешки, а когда ей разрешили заходить за ограду, начала убирать хижину и вычинять шкуры. Мясо, приготовленное Белкой, было вкусным и сочным. Она знала много корешков, которые придавали мясу приятный вкус. Рыба, сваренная ею, не расползалась в руках, но и не была твердой, недоваренной, как приготовленная молодым помощником. Правда, когда колдун бывал в хижине, Белка старалась не заходить в нее; но если он уходил, она часами сидела с помощником, разглядывая страшные клыкастые маски, перебирая травы, играя деревянной колотушкой, в которой гремели камешки и орехи.
Белка сильно отличалась от женщин плосколицых. Они ходили, опустив головы, сутулясь и пряча глаза. Белка ходила плавно, смотрела прямо и ласково, часто улыбалась. И все это нравилось помощнику.
– Наверное, осенью молодой колдун поставит себе новую хижину, – шушукались женщины. – Белка будет хорошей женой…
Помощник колдуна рассказывал девочке о духах гремящей воды, о воздушных белых волках, прилетающих вместе с метелями, о львах-людоедах, показывал травы, объяснял обычаи…
Он показал Белке все стойбище. И только в одно место Белке никак не удавалось проникнуть.
Время от времени помощник колдуна грузил на плот мешочки с жиром, красками, мясом и уплывал в камыши в дальний конец озера. Возвращался он притихший и настороженный.
– Что там? – спрашивала его Белка вновь и вновь, но он молчал. Белка сделала вид, что обиделась, и три дня не подходила к помощнику.
– Там Отец Охоты. На острове, – не выдержал он наконец затянувшейся ссоры. – Женщинам туда нельзя.
«Наверное, туда и ездят колдун и старшие воины, – подумала Белка. – Наверное, там они и колдуют над оружием… Надо вывесить сигнал».
Утром колдун вместе с десятком воинов вышли в степь. Ходок пошел за ними, и сигнал увидел один Орлик. Он давно хотел повидаться с Белкой, но Ходок запрещал ему ходить к стойбищу, и Орлик терпел, хотя и чувствовал иногда, что терпеть уже больше не может.
Увидев сигнал, Орлик забеспокоился.
«Что же делать? Идти к Белке или ждать Ходока? А если Белке нужна помощь?»
Он больше не колебался. Ночь была дождливой и темной. Глухо шумел камыш.
«Никто ничего не заметит», – успокаивал себя Орлик, пробираясь по оврагу к озеру.
Было очень холодно. Намазав тело жиром, Орлик вошел в темную воду. Одежду и оружие
Когда его ноги коснулись дна, он пополз к берегу и, улегшись в камышах засвистел иволгой: раз, другой, третий. Белки не было.
Орлик снова посвистал и снова подождал, вслушиваясь в шум дождя.
«Наверное, дождь заглушает свист», – догадался он наконец.
Орлик встал, расправил шкуру и пошел, – медленно, плавно, как учил его Ходок, стараясь слиться с темнотой и раствориться в ней.
Стойбище спало. Сонно клевали носами караульные, укутавшись в шкуры. Орлик скользил между хижинами, обходя освещенные места, прячась в тени. Он почти добрался до хижины, возле которой видел Белку, как вдруг, зацепившись за какой-то ремень, натянутый над землей, с шумом повалился на кожаную стенку, обрушив одну из жердей, на которых она крепилась. И сразу же сонное стойбище ожило. Кричали женщины, визжали дети. В воздухе замелькали факелы. Орлик метнул копье в подбегавшего к нему воина, свалил дубиной второго и побежал обратно к озеру.
Плосколицые, выскочившие из освещенных хижин в густую тьму, видели плохо. Факелы чадили под дождем. В темноте плосколицые принимали своих за врагов. Трос воинов были убиты, несколько ранено.
Орлик бежал, увертываясь от копий, но факелы отрезали ему путь к озеру, и он снова начинал петлять между хижинами. А воинов становилось все больше.
«Иди навстречу врагу, этого никто не ждет», – вспомнил Орлик слова Ходока и бросился прямо на факелы. Чье-то копье оцарапало его грудь, чья-то дубинка выбила из рук копье, но он пробился и с плеском нырнул в воду, сопровождаемый градом копий, факелов, стрел.
Всю ночь гудело растревоженное стойбище. Всю ночь бродили вокруг стойбища возбужденные воины, метался по берегу озера Длиннорукий – лучший следопыт плосколицых, но Орлик был уже далеко в степи. Он не решился возвратиться в убежище. В далеком степном овраге он нашел яму в стенке и улегся в ней, укрывшись сухой травой и ветками.
– Это были разведчики Рыб, – сказал утром Белке помощник колдуна. – Только они смеют нападать на стойбище. Все погибли в озере, – добавил он хвастливо.
Белка молчала, опустив голову.
«Это был Ходок или Орлик, – сразу же догадалась она, – увидели сигнал и пришли. Пришли, чтобы погибнуть». Девочка заплакала. «Белка боится воинов Рыб», – решил помощник.
– Не бойся, – сказал он. – Скоро колдун и помощник сделают стрелы смерти. Тогда нам не страшны будут никакие враги. Даже если спасся кто-нибудь из разведчиков…
Безучастно посмотрела Белка на лошадиную шкуру, висевшую на шесте.
«Зачем она теперь? А если Ходок или Орлик спаслись? – затеплилась надежда. – Белка будет ждать, но недолго. А потом уйдет в степь. Пусть плосколицые убьют Белку. Пусть бросят ее в сердитую воду. Пусть…»