Вдоль дороги
Шрифт:
Ахмет разбросал по земле для просушки траву. Подоил корову, отлил в банку, остатки понес продавать. Вернулся уже в сумерках. Помыл руки, сел за стол. Лена подала ему ужин. Вид у Ахмета усталый.
– Устал?
– Немного. Травы мало. Приходится все дальше уходить. Там клочек скосишь, здесь клочек. То, что подсохло, припрятать надо, потом с собой тоже набрать надо. Так время незаметно и пробежало.
– Много тебе еще?
– Много. Торопиться надо, время уходит.
Лена в магазине у Татьяны. Та обслужила покупателя,
– Ну как вы?
– Ничего.
– Скучновата ты что-то для молодой жены.
– Мужа молодого мало вижу.
– Что так?
– Занят он все. С утра до вечера сено на зиму заготавливает. Торопится. Возвращается в сумерки. Пока подоит, пока поужинает - уже и спать пора. Так и живем.
– Понятно. Хлопот полон рот, - подытожила Татьяна.
– Получается, так.
– Я давно хочу спросить: на кой черт вам эта корова? Вас всего двое. Купили молоко в магазине - и все дела
– Не знаю, - ответила Лена.
– Лично мне она не нужна.
– Так продайте. Тем более впереди зима. Молока не будет. Толку от нее никакого, только хлопоты лишние. Самое время избавиться.
– Я бы продала, конечно. Боюсь, он не захочет. Уж очень он над ней трясется.
– А ты поговори. Объясни ситуацию. Смысла ведь держать ее - никакого.
– Ох, не знаю даже...
– Попробуй.
Поздний вечер. Лена из окна видит - возвращается Ахмет. На двухколесной тележке везет копну сена. За тележкой на поводу корова. Ахмет сбросил с тележки сено, пошел доить корову...
Наконец пришел на кухню ужинать. Лена поставила ему тарелку, Ахмет устало принялся за еду.
– Ахмет. Ты из-за этого сена выматываешься совсем. Приходишь, только голову до подушки и уже спишь. Похудел, вид усталый. Так тоже нельзя.
– Времени мало осталось, Лена. Не успеваю я. Скоро осень, дожди в любое время могут начаться. Пока сухо, надо торопиться.
– Может, продать ее тогда? Молоко можно и так купить.
– Нет, Лена. Продать Мануш я не могу... Нет.
Ахмет в молчании доел, расстроенный, вышел из кухни.
Стог сена стоит укрытый сверху брезентом, перетянутый веревками, привязанными к кольям. Ахмет по-хозяйски обходит вокруг, проверяет веревки. Лена стоит смотрит.
– Закончил свою эпопею?
– Да. На зиму должно хватить.
– Ну слава Богу. Теперь свободней будешь.
– Михаил работу предложил. Электриком у его знакомого на базе.
– Это совсем другое дело. А ты сможешь?
– Я работал электриком. До того как в наладчики перейти.
– Договорился уже?
– Завтра думаю пойти.
Магазин. Ахмет стоит смотрит, как Лена примеряет какую-то кофточку, крутится перед зеркалом.
– Ну как?
– спрашивает Лена.
– Хорошо.
– У тебя все, что ни спроси, - хорошо.
– Мне все нравится, что ты одеваешь.
– Такого не бывает. Какая-то вещь
– Тебе все идет.
– А вот это уже подхалимаж, - улыбается Лена.
– Тогда это честный подхалимаж, - смеется Ахмет.
– Потому что я честно говорю: мне все нравится.
– Ничего ты не понимаешь.
– Лена продолжает осматривать себя в зеркало.
– Ты должен недостатки высматривать, которые я не вижу. А ты: "все хорошо, все хорошо". Плохой из тебя консультант.
– Зато я хороший зритель. Аплодисментов мне не жалко.
На площади, на лавочке сидят трое приятелей.
– Пивка бы сейчас неплохо, - произнес один из них.
– М-м-да-а. Кружечек этак несколько...
– мечтательно представил вслух второй.
– Кончайте душу травить, - оборвал их третий.
– На пустой карман такие разговоры...
На другой стороне площади показался Ахмет. Внимание его привлек гипсовый бюст с облупившейся местами краской. Он нагнулся к постаменту, пытаясь прочесть замазанную краской табличку.
– Не прочитает, - заметил первый приятель.
– Кто?
– не понял второй.
– А вон тот лох, - первый приятель показал на Ахмета.
– Ее уж сто лет как не чистили. Мажут кистью поверх. Вместе с постаментом.
– Залетный, видать, - усмехнулся второй.
– Нашим в голову не придет таблички читать.
Третий приятель внимательно посмотрел на Ахмета, бросил друзьям:
– Я сейчас. Подождите меня чуток.
Встал с лавочки, быстрым шагом пересек площадь, подошел к стоявшей на обочине легковой машине. Встал возле нее и положил руку на крышу автомобиля.
Ахмет отошел от памятника, двинулся вдоль тротуара. Когда он поравнялся с машиной и третьим приятелем, тот окликнул Ахмета:
– Можно вас на минутку?
– Меня?
– спросил Ахмет.
– Да. У меня к вам небольшая просьба. Не присмотрите за машиной? Мне надо в магазин отойти. Телевизор там присмотрел. Я моментом, - сказал третий приятель уже на ходу, даже не получив согласия Ахмета. Быстро скрылся за углом здания.
Ахмет остался возле машины, оглядываясь по сторонам. Третий приятель в это время, пригнувшись, следил за ним из-за примыкающих к зданию кустов. Убедившись, что, кроме Ахмета, возле машины никого близко нет, он вернулся к машине.
– Вот не везет, - с досадой сказал третий приятель Ахмету.
– Они там еще пять процентов - налог с продаж берут. За деньгами домой ехать надо... А я сюрприз домашним хотел сделать. Открываю дверь, и - опа!
– новенький телевизор... Черт бы побрал этот налог. В ценниках не пишут... Слушай, друг, выручи, а? Всего-то стольник... Я куплю, и мы с тобой на машине через пять минут у меня. Я рядом живу. Метров пятьсот, не больше. Выручи, а? Я тебя тоже при случае. Деньгами взаймы или привезти-отвезти куда. Заходи. Без вопросов... Выручай, друг.