Вдова на один день
Шрифт:
– О! – с усмешкой поднял палец Костик. – Тут тоже очень все интересно… Если ты будешь беседовать с Лебединским, то непременно обратишь внимание, что возле него крутится один молодой человек. Это некто Алеша Соколов, любимый ученик Лебединского.
– Я слышал это имя, – припомнил Гуров. – От Семенцовой. Ну, и при чем тут он?
– А знаешь, как зовут новую жену Георгия Яковлевича? Анастасия Викторовна Соколова, – и он победно посмотрел на полковника. – Она родная сестра Алеши, они близнецы. Учились на одном курсе, приехали откуда-то из Аткарска, кажется. Хорошенькая юная Настенька понравилась стареющему ловеласу, и через некоторое время ему удалось заморочить ее головку, и она ее просто потеряла, – Костик
Гуров молчал.
– Он просто позвонил жене Лебединского и рассказал, с кем развлекается ее муж, – насмешливо проговорил Костик.
– Но зачем? – не понял Гуров.
– Ну как зачем? Супруга, естественно, примчалась по указанному адресу, подняла скандал… Лебединский метался направо-налево, разрываясь между женой и любовницей, нарезал круги с извинениями вокруг обеих, хотя склонялся к тому, чтобы помириться с супругой. Он даже публично покаялся в институте, сказал, что осознает всю аморальность своего поведения, и заявил, что обрывает порочную связь раз и навсегда. Тогда Алеша заявил ему, что, мол, Георгий Яковлевич, я все прекрасно понимаю и предлагаю вам жениться на моей сестре. За это она не станет подавать на вас заявление об изнасиловании… Понимаешь, да? Если бы Алеша не предал это дело огласке, то и доказательств их связи с Настей не было бы. Лебединский мог от всего отказаться, а так он сам признал свою вину. В общем, пришлось художнику постыдно ретироваться из супружеской квартиры и жениться на молоденькой Насте. А та не будь дурой – тоже, думаю, с подачи братца – быстренько забеременела и – хоп-цоп! – родила наследника, чем существенно укрепила свое положение. Вот такие истории бывают в нашем мире, – со вздохом закончил Костик.
– М-да, – протянул Гуров. – И чем он теперь занимается?
– Усиленно работает над новыми проектами. У него студия в павильоне кинотеатра «Арс-Ново». Знаешь, где это?
– Да, это я знаю. А этот Алеша, что же, стал его любимым учеником? После всего, что было?
– Ну, понимаешь, во-первых, они теперь родня. И чтобы эта история выглядела пристойной, а грязные подробности были забыты, Лебединскому нужно изображать из себя близкого родственника. Во-вторых, в душу-то ты ему не залезешь, не проверишь, насколько искренна эта любовь. Что же касается самого Алеши, то здесь, думаю, не стоит тебе объяснять, что стоит за его «любовью» к своему учителю.
– Не стоит, я не настолько наивен, чтобы поверить в нее, – усмехнулся Гуров. – То есть все устроились самым выгодным для себя образом.
– Да, и все было бы прекрасно, если бы не отсутствие перспектив, а значит, и средств. Лебединский прекрасно осознает, что он уже в летах, что скоро выйдет в тираж и станет никому не нужен. В том числе и своей юной женушке, которая ждет не дождется, чтобы получить его наследство.
– Какое? Если, как ты говоришь, он все отдал бывшей жене, а сейчас на мели?
– Ну, не все, конечно, отдал, – возразил Костик. – Многое осталось. Например, новая квартира, которую он купил перед свадьбой и где они живут сейчас. Потом, наверняка какие-то сбережения он заначил. В общем, Лебединскому нужен новый этап взлета, – заключил Костик.
– А его ученику – удачный старт, – добавил Гуров.
– И это тоже, – согласился журналист.
– Понятно. Скажи, а что за отношения у него с Семенцовой? Мне показалось, что она его явно защищает. Относится предвзято, но со знаком плюс. Ты что-нибудь знаешь об этом?
– Да здесь все просто! – махнул рукой репортер. – Они с Лебединским
– Вот как? – удивился Гуров. – И болеет за человека, который так поступил с ее подругой?
– Гуров, ты так и не понял до конца суть ситуации, – поморщился Костик. – Плохо ты разбираешься в любовно-семейных драмах!
– Ну извини, – фыркнул Гуров. – Что выросло, то выросло.
– Я же тебе говорил, что Лебединский заключил с бывшей женой сделку. Да и с нынешней тоже. Бывшей он оставил нажитое добро, да и сейчас помогает материально. Она постоянно тянет из него денежки, раз уж не удалось сохранить его в качестве официального супруга. И чем больше Лебединский получит, тем больше, соответственно, достанется ей. Разумеется, Семенцова заинтересована в том, чтобы Лебединский процветал.
– То есть она может подстроить так, что победа достанется Лебединскому? – уточнил Гуров.
Костик снова поморщился.
– Ты мыслишь слишком прямолинейно, – заявил он и заказал еще пятьдесят граммов коньяку. – Во-первых, в комиссии не одна Семенцова. Она, конечно, среди первых лиц, но решает далеко не все. Во-вторых, если работы Лебединского окажутся лажей, она не сможет представить их как лучшие на конкурсе. Особенно, если чьи-то будут выглядеть талантливее. И вообще, ни на какое откровенное мошенничество, а уж тем более подлог Семенцова не пойдет. Все-таки в этом околотворческом и одновременно экономическом мире все друг друга знают, в архитектуре разбираются и в состоянии оценивать объективно. Семенцовой вовсе не нужно, чтобы ее обвинили в подсуживании. Она за эти конкурсы имеет свои гонорары, и, между прочим, весьма неплохие.
– А Бахрушев? – спросил Гуров.
– О, это настоящий феномен, – засмеялся Костик. – Все эти внутрисемейные, личностные разборки, сплетни и пересуды ему по барабану! Он одержим искусством! Особенно рьяно ратует за открытие и развитие новых талантов. Но он не архитектор, он художник. Очень благоволит к молодым дарованиям.
– Да, я это заметил, – осторожно кивнул Гуров. – А из каких соображений?
– Ничего личного! – категорически мотнул головой Костик. – Это тебе не старый ловелас Лебединский, Бахрушева по-настоящему волнует только дело, а не собственная выгода. Он даже частенько занимается с учениками просто так, бесплатно. Деньги, премии, мировой успех – все это ему неинтересно. Увы, сейчас таких людей мало. Так что он просто раритет.
– А мне он показался довольно честолюбивым, – заметил полковник.
– Ой, это только на уровне табуретки! – заявил Костик. – Ему, конечно, льстит, когда его узнают, отмечают его талант художника. Но именно талант художника, а не победы в различных номинациях. Между нами говоря, если бы он подал заявку на участие в каком-нибудь конкурсе дизайнеров, то легко получил бы первое место. Но его это не волнует. Он уже сто лет нигде не выставляется.
– Да, интересный персонаж, – согласился Гуров. – Но меня сейчас больше волнует Лебединский.
– Ты что, хочешь заняться его разработкой? – Костик с интересом взглянул на Гурова.
– А вот это уже мое дело, – улыбнулся тот.
– Ха! Брось, по-дружески тебе советую! Ты думаешь, он тебе сразу так и признается, дескать, каюсь, уважаемый товарищ и господин полковник, это я утопил вашего Вельчинского, чтобы он не путался под ногами и не мешал мне получать бабки! – присвистнул Костик.
Гуров в упор посмотрел на него.
– Ты переходишь границы, Костик! Я твоего совета, как мне вести расследование, не спрашивал. А тебе могу лишь сказать, что для того, чтобы понять, имеет отношение человек к преступлению или нет, с ним надо как минимум познакомиться. Но учить тебя азам сыскной работы у меня никакого желания нет. За беседу спасибо. Так что допивай свой коньяк, а я поехал!