Вдова живого мужа
Шрифт:
Николай с нежностью посмотрел на жену.
— Конечно, ты права, все самое страшное осталось позади… А вот ты, пожалуй, слишком рано поднялась. Давай накапаю брома, спокойно поспишь до утра.
Светлана зевнула.
— Теперь я и без твоего брома засну.
Федор подтолкнул Яна локтем.
— Спокойной ночи, братцы!.. И сестрица. Пора, однако, честь знать, — зачастил Ян. — Как сказал бы друг Знахарь, одному глазком мигни, другого дубиной толкни! И в ум не шло, что хозяева устали.
— А что если, Светик, я их маленько провожу? — робко предложил Крутько, помня недавние вспышки страха жены,
Не дожидаясь, пока они выйдут, Светлана украдкой потянулась и скрылась за ширмой.
Мужчины вышли на улицу.
— Сдается мне, — задумчиво сказал Ян, — что за освобождение Светки наш бравый майор решил взять выкуп сразу с двоих!
— Хочешь сказать, он и с тебя расписку взял? — удивился Крутько.
— Нет, мне он поверил на слово. Решил, что я и без расписки от него никуда не денусь!
Федор, недоуменно поглядывавший то на одного, то на другого, решительно остановился.
— И шагу дальше не ступлю, пока не объясните мне, что к чему. Раз уж все равно главное мне рассказали, нет вам смысла мелочи скрывать…
— Да тут-то и скрывать нечего! — хмыкнул Ян. — Бандит — он и есть бандит. Чтобы выпустить Светку, он и с меня обещание служить ему верой и правдой получил, и с Николая. А та, дуреха, все умиляется: Дмитрий Ильич хороший!.. С Крутько вон расписку взял. Что в ней? Самооговор? Признание в каком-нибудь страшном преступлении?
— У меня не было выхода! Ты прав: если эта бумага кому-то другому в руки попадет — не сносить мне головы!
Они, не сговариваясь, присели на скамейку у дома.
— Но зачем ему это нужно? Интерес к Яну объяснить легко: хлопец может его на большие богатства вывести… Может, у вас, Николай Иванович, есть богатые родственники за границей?
— Нет, я думаю, тут другое, — задумчиво проговорил Ян. — Старый атаман хочет иметь собственное войско!
— Скажешь тоже! — не согласился Федор. — Да у гэпэушников такие возможности! К любому роду войск доступ, найди только повод…
— Так то мушкетеры короля, а тут будут гвардейцы кардинала!
Головин прыснул.
— Что ты смеешься? Об этом в романе "Три мушкетера" написано, мне Светка рассказывала!
— Рассказывала… Постыдился бы! Такую книгу не мог сам прочесть?
— Не мог. Кто бы тогда за меня медицину постигал? Это тебе, может, наука легко давалась, а я-то все с самого начала учил… На такие легкие книги у меня просто времени не хватало… А ты, Николай, что молчишь?
— Общением с вами наслаждаюсь. Так вдруг на душе покойно стало… Да и говорить мне пока не о чем, завтра все узнаем.
— Коля, может, мне с тобой пойти? — подумав, предложил Ян.
— Спасибо, конечно, — хмыкнул Крутько. — Только как на деле это будет выглядеть? Побоялся прийти один, взял с собой защитника? Да и не пропустят тебя без повестки… Не обижайся, Янек, но это уже мое дело. Вы и так мне помогли, такой груз с души сняли. И потом вот здесь, — он коснулся рукой груди, — почему-то нет никакого беспокойства. То ли потому, что Светлана вне опасности, то ли предчувствие, что со мной ничего плохого не случится… Так что спокойной ночи, мужики! Я потопал. Надо с утра ещё успеть в госпиталь заглянуть.
Ян с Федором
— Может, сегодня у меня переночуешь?
— Нет, я в общежитие! Вдруг и меня там какой-нибудь сюрприз вроде повестки дожидается.
Они остановились на углу.
— У тебя номер комнаты-то какой? — спросил Федор.
— Голову готов дать на отсечение, что на языке у тебя совсем другой вопрос вертится! — внимательно посмотрел на товарища Ян. — Весь вечер ты вокруг меня ходишь, а спросить не решаешься. Не знаешь, как я к этому отнесусь?
— От тебя не скроешься!.. Думаю, на старого друга ты не станешь обижаться… Ты знаешь, что красив?
— Говорили.
— Небось, не одна девушка по тебе сохнет?
— Есть маленько.
— А ты вот уже пять лет, сам обмолвился, ни с одной не встречался… Ты ничем не болеешь?
Ян грустно улыбнулся.
— Здоров как бык, не знаю, как и быть… Ты будешь смеяться, но я боюсь. С тех пор, как убили Олесю — в день свадьбы, в глухом хуторе! — у меня в душе будто отравленная заноза застряла: стало казаться, что я другим несчастье приношу. И ещё кажется, что, не вздумай тогда её брат Григорий за меня Олесю замуж выдавать, девчонка до сих пор жива была бы… Все время думаю, что начни я за какой-нибудь девушкой ухаживать, с нею тут же несчастье приключится…
— Теперь мне все ясно, — задумчиво сказал Федор. — То-то я в тебе какое-то напряжение чувствую! Было бы странно, если бы ты такую ношу с легкостью бывалого человека нес, вот чуточку и надорвался… Ничего, как раз в этом я и смогу тебе помочь!
— Ты — мне?!
— Но-но, хвост-то не сильно поднимай. Даром, думаешь, я психиатрию изучал? Гипнозом, как ты, понятно, не обладаю, но навыки в лечении нервных расстройств кое-какие есть… Эх, мне бы лабораторию или хотя бы кабинетик соответствующий!.. Сегодня давай ни о чем таком больше не говорить. Утро вечера мудренее. Решим твою проблему. Кстати ты мне, Янек, попался: кое-что я в советском здравоохранении значу, да и знания накопленные уже на черепную коробку давят — пора работать! Спокойной ночи!
Они повернули каждый в свою сторону, и Ян, шагая по пустым улицам, молился про себя, чтобы дверь в общежитие не оказалась закрытой. Ему повезло. Дежурный, уронив голову на руки, сладко спал, а мимо, словно тени из его сна, нет-нет, да прокрадывался кто-то из студентов.
Комната, где жил Ян, тоже была объята сном. Впрочем, один индивидуум в лице Знахаря бодрствовал, и когда Ян, осторожно ступая, проходил мимо к своей кровати, ехидно сказал:
— Монах в серых штанах, в каком монастыре был так поздно, ах?!
— И не в склад, и не в лад… — грубовато ответил Ян, досадуя на свидетеля своего позднего прихода.
Но тот был настроен благодушно.
— Да ладно злиться, на злых воду возят! — проговорил он миролюбиво. — Я и сам недавно пришел… Ах, какая девушка! И представь себе, оказывается, наша деревня всего в шестидесяти верстах от ее!
— Затоковал! — сердито сказал Ян. — Опять будешь от безнадежной любви маяться, а я лечи тебя!.. Ну хоть раз рассуди по-умному: Зоя из Москвы никуда не поедет. Она и так до сих пор не может от счастья опомниться, что в столице живет… Ты же говорил, что вернуться хочешь?