Вдоводел воскрешенный
Шрифт:
— Самозаблуждение!
— От него тоже есть прок. — Найтхаук доел сандвич, запил его пивом.
— Я думал, ты у нас стопроцентный реалист.
— Все верно, — кивнул Найтхаук — Кто, как не реалист, признает плюсы самозаблуждения?
— Это самая глупая или самая умная фраза, которую я услышал за много лет! — изрек Голубые Глазки. — Благо, есть день или два, чтобы обмозговать ее.
Найтхаук поднялся.
— Пойду посмотрю, как там Мелисенд.
— Она заболела? — спросил Киношита.
— Немного нездоровится.
Он вернулся в каюту Мелисенд.
— Не ожидала увидеть тебя до посадки.
Мелисенд сидела на том же стуле.
— Мне надо кое-что узнать.
— Что именно?
— Ты можешь определить, когда кто-то лжет?
— На корабле? Скорее всего нет, если тебя интересуют инопланетяне.
— Нет, человек, причем не я и не Киношита.
— В зависимости от обстоятельств.
— Каких именно?
— Если, к примеру, на него будет нацелен пистолет, он может так перепугаться, что боязнь выстрела заглушит все остальные эмоции. Я даже могу считать это чувство как страх сказать правду и истолковать его как ложь.
— Это плохо.
— Почему?
— Потому что отвечать на вопросы ему придется под дулом пистолета.
— Кто он?
— Ты о ком?
— Я же не дура, Найтхаук. План действий у тебя уже есть. Ты думаешь, что Ибн-бен-Халид маскируется под другого человека. И тебе кажется, что ты знаешь, за кого он себя выдает. Ты хочешь поделиться с ним своими подозрениями, желательно, приставив пистолет к его голове. И ты хочешь, чтобы я сказала тебе, солжет он или нет. Я права?
— В принципе ты недалека от истины.
— Извини, но я не смогу дать тебе точный ответ.
— Тогда придется обойтись без него. — Найтхаук шагнул к двери. — Больше беспокоить тебя не буду.
— Твоя компания мне только в радость. Я давно уже не встречала такого удивительного человека.
— Я думал, что не излучаю эмоций.
— Я не правильно выразилась. Ты не даешь эмоциональной реакции, — но эмоции у тебя есть. Только в большинстве своем они похоронены так глубоко, что их не отрыть даже бомбам Пятницы. Тем более удивительно видеть это в человеке, достигшем успеха.
— Почему ты решила, что я достиг успеха?
— Ты — легенда Пограничья, — напомнила Мелисенд. — А такой уверенности в своих силах я не видела ни у кого. Ты никогда не терпел поражений. По моему разумению, это главный критерий успеха.
— Я думал, женщина с твоими способностями может копнуть и поглубже.
— Не поняла.
— Я создан со всеми воспоминаниями Найтхаука. А не только с теми, которые он накопил к тридцати восьми годам.
— Ага! — воскликнула Мелисенд. — Вот оно как!
— Каждый раз, когда я смотрюсь в зеркало, я ожидаю увидеть белые кости, торчащие сквозь гниющую плоть, — продолжил Найтхаук. — Я смотрю на руки и удивляюсь, что кожа еще не слезла с костяшек пальцев, а все ногти
Мелисенд кивнула.
— Да, теперь картина прояснилась. Ты должен меня простить. Как и остальные, я думала, что ты такой, каким я тебя вижу. Придется мне перестраиваться.
— Мне тоже. Сейчас я выполняю задание, и каждый мой шаг с того момента, как меня создали, предопределен. А вот после того, как я убью Ибн-бен-Халида и возвращу Кассандру Хилл отцу, мне предстоит окончательно осознать, что все люди, которых я знал, за исключением тебя и Киношиты, уже мертвы, большинство зданий, которые сохранились в моей памяти, снесено, а мои знания обо всем, кроме оружия и звездолетов, устарели больше чем на столетие.
— Говоря откровенно, теперь меня удивляет, что ты не зажал свои эмоции еще сильнее.
— Мне не нужен эмоциональный паровой котел, грозящий взорваться в любую минуту. У меня есть работа.
— От которой ты не получаешь особого удовольствия.
— Раньше получал. И еще получу.
Он вышел из каюты, а за закрытой дверью Мелисенд думала о том, как долго Вдоводелу удастся удерживать эмоции под контролем, прежде чем прогремит взрыв.
Глава 16
— Идем на посадку, — объявил Найтхаук, приказав автопилоту передать управление кораблем компьютеру космопорта.
— Они не запросили нашей идентификации, — удивился Киношита. — Очень странно.
— Они знают, кто мы, — ответил Найтхаук.
— Ты радировал о нашем прибытии?
— Не было нужды.
— Ты не говорил, что уже бывал на Пешеходной Дорожке, — вставил Голубые Глазки.
— Я и не бывал.
— Я имел в виду корабль.
— Я знаю, что ты имел в виду.
Они замолчали, как только корабль вошел в плотные слои атмосферы и включилась тепловая защита. Пять минут спустя корабль мягко коснулся упрочненного бетона посадочной площадки.
— Прибыли. — Найтхаук поднялся. — Пора за работу.
— Мы опять разделимся, как на Селлестре? — спросил Киношита.
— Необходимости в этом нет.
— Я не согласен, — возразил Голубые Глазки. — По отдельности мы сможем разузнать в четыре раза больше.
— Незачем. — Найтхаук направился к люку и открыл его. — Я и так знаю, куда нам идти.
Голубые Глазки последовал за ним, но у люка застыл.
— Что происходит?
— Мы идем в гости к Ибн-бен-Халиду, — ответил Найтхаук.