Вдоводел воскрешенный

Резник Майкл Даймонд

— Я как-то об этом не задумывалась.

— Задумаешься, если и дальше будешь воевать с властью.

— Возможно.

— А как ты вообще влезла в это дело?

— Благодаря отцу. Более продажного человека я не встречала.

— Я думаю, у каждой девочки возникают такие мысли. Но большинство с возрастом отгоняют их от себя. Почему не отогнала и ты?

— Потому что в моем случае фантазировать не приходилось — все происходило у меня на глазах. Я слышала, как отец отдавал приказы убить политических соперников или слишком честолюбивых соратников. Он получал взятки

с каждого подрядчика, выполнявшего государственные заказы, с каждой торговой компании, желавший арендовать погрузочно-разгрузочную площадку в орбитальном ангаре, с каждого, кто хотел добиться каких-то льгот.

У Кассандры перехватило дыхание, Найтхаук заметил, как раскраснелись ее щеки. Через минуту девушка поставила на стол последние тарелки, и они сели.

— Особенно третировал он живущих у нас инопланетян. Гноил их в тюрьме без суда, не выпускал под залог. Инопланетянин, убивший человека, расстреливался на месте. С человека, убившего инопланетянина, взимался штраф — двести кредиток. — Она поморщилась. — Вот я и решила, что отца надо свергнуть. Создала Ибн-бен-Халида и начала сколачивать организацию людей и инопланетян, которые хотели лишить Кассия Хилла поста губернатора.

— Говорят, у тебя миллион сторонников, — вставил Найтхаук. — Внушительная цифра.

— Она сильно преувеличена, с тем чтобы напугать отца. Черт, будь у меня миллион сторонников, я бы давно напала на Перикл V.

— И потерпела бы поражение.

— Что ты несешь? — возмутилась Кассандра.

— У Кассия Хилла четыре миллиона солдат, а флот состоит из тридцати тысяч кораблей. Тебе не сбросить его ни с миллионом сторонников, ни с тремя, ни даже с десятью.

— Мы возьмем верх, потому что правда на нашей стороне.

— Я, конечно, не историк, но, по моему разумению, Бог обычно берет сторону тех, у кого оружие лучше, а людей больше.

— Ты утверждаешь, что Кассия Хилла нельзя свергнуть? — спросила Кассандра. — Тиранов свергают каждый год.

— Отнюдь. Я сказал, что нам не добиться успеха, даже если бы ты поставила под ружье десять миллионов человек.

— И что же ты предлагаешь?

Найтхаук долго смотрел на нее.

— Не уверен, что мое положение позволяет что-либо предлагать. Не забывай, мистер Хилл — мой работодатель.

— Если хочешь, я представлю тебе доказательства его подлости и продажности.

— Я тебе верю.

— Но настаиваешь на том, что должен сохранять ему верность.

— Я не сужу ни тех, на кого охочусь, ни тех, на кого работаю.

— Может, пора начинать?

Найтхаук пожал плечами.

— Возможно, — согласился он. — Обсудим это за едой.

— А что тут обсуждать? Или ты за, или против. А в нашем конкретном случае то ли помогаешь мне, то ли пытаешься отвезти к отцу.

— Очень уж ты все упрощаешь.

— Все просто.

— Упрощаешь, — повторил Найтхаук. — Ты мне нравишься. Я вообще питаю слабость к людям, которые отстаивают свои принципы и читают книги. Ты умна, решительна, сумела убедить людей встать под твои знамена. Я верю всему, что ты рассказываешь об отце, и я не люблю тех, кто пинает слабого.

— И

какой вывод?

— На Делуросе VIII — ты знаешь, нас разделяет полгалактики, — в миле под поверхностью есть криогенная камера. В ней лежат несколько тысяч мужчин и женщин. Большинство больны и ждут, пока будет найден способ излечения их болезней. Некоторые совершили преступления и ждут окончания срока давности. Кто-то не любит государство и надеется проснуться в лучшие времена. Мне говорили, что там есть даже один ботаник, который нашел растение, цветущее раз в триста лет, и пожелал присутствовать при этом событии. — Найтхаук положил в рот кусочек мяса, пожевал, одобрительно кивнул.

— Этих мужчин и женщин объединяет одно: фантастическое богатство. Только богатый может позволить себя счета, выставляемые клиникой. И есть среди них один человек, которому может не хватить денег до того момента, как будет найден способ лечения его болезни. Зовут его Джефферсон Найтхаук. Он мне не отец и не брат-близнец. Он — это я, и я не могу подвести его.

— Я понимаю.

— Я же говорил тебе: ты слишком все упрощаешь. — Найтхаук печально улыбнулся. — Если я не доставлю тебя к отцу, мне не заплатят… если мне не заплатят, мой оригинал, настоящий Вдоводел, тот, что дал мне свое тело и свои воспоминания, чтобы я смог обеспечить его дальнейшее пребывание в клинике, умрет. Я не могу этого допустить.

— Значит, какие бы чувства ты ко мне ни испытывал, ты попытаешься вернуть меня на Перикл V?

— Попытаться — неуместное слово. Если я решу вернуть тебя, так оно и будет.

— Но добровольно я не подчинюсь.

— К борьбе я привык.

— Даже Вдоводел может умереть.

— Но шансов выжить у него больше. Доказательство тому — настоящий Вдоводел.

— Тогда давай определим очередность. Ты хочешь поесть, почитать хорошую книжку, а уж потом увозить меня?

— Всему есть альтернатива. Я подумал, что мы могли бы рассмотреть некоторые варианты.

— Я готова. Что ты предлагаешь?

— Твой отец действительно при деньгах?

— Не поняла.

— Ты говорила, что в сейфе у него десять миллионов кредиток. Это догадка или ты точно знаешь, что деньги там?

— А что?

— Десяти миллионов хватит, чтобы оплатить пребывание настоящего Найтхаука в клинике и мое лечение.

— Деньги там, и даже больше, чем десять миллионов, — твердо заявила Кассандра.

— Если я помогу тебе свергнуть отца, я бы хотел получить их как вознаграждение за услуги.

— Но ты же сказал, что Перикл V неприступен. Что меняет мое согласие заплатить тебе?

— Я сказал, что миллион человек не смогут свергнуть губернатора. Но я не говорил, что нет других способов добиться желаемого.

— Например?

— Проще всего выманить его сюда и убить. — Найтхаук глубоко вдохнул, потом медленно выдохнул. — Если не получится, придется идти более сложным путем.

— Каким же?

— Моя команда отправится на Перикл V. Я подбирал их, чтобы убить одного человека. В принципе ничего не изменилось. Только теперь этот человек — Кассий Хилл, а не Ибн-бен-Халид.