Вдовушка в алом
Шрифт:
Наполнив вином хрустальные бокалы, Николас протянул один из них Люси, и сердце его гулко застучало, когда руки их случайно соприкоснулись. Решив, что будет сохранять дистанцию, он сел на стул, стоявший у стола, и уставился на огонь в камине; виконт старался не смотреть на свою гостью, хотя ему больше всего хотелось видеть, как вспышки пламени отражаются в чудесных голубых глазах Люси.
Помолчав несколько минут, он наконец поднял голову и проговорил:
— А теперь я хочу услышать правду.
Сердце Люси екнуло. «О чем он?.. — подумала она. —
— Я не понимаю, о чем вы говорите, милорд.
Он пристально взглянул на нее:
— Уверен, что понимаете. Скажите, что говорила вам сегодня Мэрион Теннет? Что вас так расстроило? Ведь не только пьеса, не так ли? Хотя этот спектакль, конечно, не самый удачный выбор для вашего первого выхода в свет после годичного траура. Я уверен, что Мэрион была в своем обычном репертуаре, и я хочу знать, какой яд она впрыснула в ваши уши.
Искоса взглянув на собеседника, Люси пробормотала:
— Милорд, я не хочу говорить плохо о ваших друзьях. Николас поморщился:
— Эта женщина не из их числа.
Люси посмотрела на него с удивлением, и он добавил:
— У нас была кратковременная связь, но вскоре я понял, что она — не тот человек, с которым мне хотелось бы проводить время. Все, что было между нами, давно закончилось.
Ей казалось, что он говорил правду. Не выдержав его пристального взгляда, она снова отвела глаза, сделав вид, что рассматривает пестрый ковер.
— Это ковер из Персии, — сказал виконт, и в голосе его прозвучала легкая насмешка. — Ковер очень красивый, но он не дает ответа на мой вопрос. Так чем же Мэрион так расстроила вас?
— Она пыталась навязаться мне в подруги, — ответила Люси, не верившая в искренность Мэрион.
Возможно, лорд Ричмонд уже не интересовался этой женщиной, но это не означало, что она потеряла к нему интерес. Впрочем, Люси считала, что не следует обвинять миссис Теннет за то, что ей трудно расстаться с виконтом. Она, Люси, наверное, чувствовала бы то же самое, если бы он лишил ее своего внимания.
— Навязаться в подруги? — переспросил виконт.
— Она просто предостерегла меня от всяческих иллюзий, связанных с вами. Сказала, что это — прямой путь к разбитому сердцу.
В комнате воцарилось молчание. Набравшись смелости, Люси посмотрела в глаза виконту. Однако не смогла понять, о чем он думал в эти мгновения. «А может, сказать ему, что мне пора ехать? — промелькнуло у нее. — И вообще было ужасной глупостью с моей стороны оставаться с ним наедине».
И все же она была довольна, что увидела его дом. Ей казалось, что теперь она стала лучше понимать этого загадочного лорда Ричмонда.
— И вы поверили ей? — спросил он, криво усмехнувшись.
Люси пожала плечами:
— Да, наверное. Думаю, она очень огорчилась, когда ваша связь закончилась. Полагаю, любая на ее месте огорчилась бы.
«Боже, какая наивность, — подумал виконт. — Как она могла после стольких лет замужества сохранить такое простодушие? А впрочем — ничего удивительного. Ведь она постоянно
Молчание затягивалось, и Люси решила, что виконт ей не поверил. Не удержавшись, она выпалила:
— И еще Мэрион сказала, что у меня нет той красоты и привлекательности, которые могли бы заинтересовать вас, поэтому…
Он вскочил так стремительно, что она вздрогнула от неожиданности. Опустившись перед Люси на колени, виконт схватил ее за руки и воскликнул:
— Неужели вы ей поверили?!
Люси не могла понять, что происходит. Может, он рассердился? Она молча смотрела на него, и Николас, заметив слезы в ее глазах, протянул руку и осторожно провел ладонью по ее щеке.
— Моя дорогая миссис Контрейн… Впрочем, думаю, что могу называть вас Люси. Так вот, моя дорогая Люси, вы не должны верить этой женщине.
Его близость лишала ее возможности соображать, тем более — отвечать разумно. Его сила, мужская сила, которая исходила от него, как дым от огня, неудержимо притягивала ее. «Так мотылек летит на огонь…» — промелькнуло у нее в голове.
Пытаясь сохранить хоть немного достоинства, она расправила плечи и сказала:
— Я не говорю, что я самая уродливая женщина в Лондоне, милорд, но…
— Николас, — перебил виконт.
— Милорд, — решительно повторила она. — Так вот, я не считаю себя уродливой, но с моей стороны было бы верхом глупости считать себя несравненной красавицей. Я не из тех, о ком знает весь Лондон.
— А вы видели этих красавиц?
— Конечно, нет, — ответила Люси, покраснев. — Я не часто бывала в обществе, но я слышала о них. Стэнли иногда рассказывал…
Она в смущении умолкла, и Николас спросил:
— Так что же вам рассказывал Стэнли об этих несравненных красавицах? Он говорил об их глупости и их высокомерии?
Люси молчала, и виконт вновь заговорил:
— А что он думал о вас? Ваш муж когда-нибудь говорил вам о том, как прекрасен овал вашего лица и как блестят ваши чудесные глаза, когда в них отражается огонь свечей? И объяснял ли он вам когда-нибудь, как ошеломляет ваша доброта и искренность? Поверьте, Люси, ваша доброта помогает мужчине справиться с одиночеством, а ваш юмор наполняет радостью весь день…
Виконт внезапно умолк, вероятно, сам удивленный своим красноречием. Но его чувства не шли ни в какое сравнение с удивлением и растерянностью Люси. Как мог он говорить такие замечательные… и такие бессмысленные слова? Или именно так должен вести себя опытный соблазнитель? Неудивительно, что ни одна женщина не могла устоять перед ним. А может, он сказал то, что думал? Ей очень хотелось верить, что виконт не лгал.
Нет-нет, нельзя ему верить. И лучше бы он снова сел на стул, чтобы она не… Тут Люси вдруг протянула руку и провела пальцами по щеке виконта. Небольшой шрам в уголке губ остановил движение ее руки, и ей захотелось поцеловать этот шрам, как будто поцелуем можно было уменьшить перенесенную им когда-то боль…