Вдребезги
Шрифт:
– У меня мигрень, – каждый раз оправдывался Михаил. – Вы не можете говорить потише?
– Вы посмотрите на него! – визжала тётка. Она ходила в какой-то серой пижаме, левый глаз был всё время прищуренный, а левую ногу она подволакивала. То ли инсульт её нагнал, то ли что. Было ей сорок или пятьдесят, Михаил не знал. – Потише ему говорить! Что ты тут такое делаешь? У меня штукатурка сыплется с потолка!
Участковый – зеленоглазый громила под два метра в синей куртке с высоким меховым воротником – смотрел на Михаила
– Сигнал поступил, – говорил он. – Надо проверить.
– Проверяйте, только я прошу…
Участковый каждый раз входил и топтался своими тяжёлыми сапожищами, оставляя грязь на полу везде – в прихожей, на кухне, в ванной.
– Софья Калистратовна, всё в порядке, – заверял каждый раз этот громила. – Ничего не обнаружено!
– Он спрятал тело! – визжала она. – Он разрубил его на куски и смыл в унитаз!
«Почему её не сдадут в дурдом». Это даже не было вопросом, это было скорее тезисом какого-нибудь Эратосфена, подготовившего выступление перед сенатом на тему обезумевших тёток.
– Вы же знаете меня, – заискивающе сказал Михаил участковому. Последняя встреча
их произошла буквально за два дня до сегодняшнего утра. – У меня ничего…
– Ты знаешь, сколько преступлений у нас совершаются против пенсионеров? Против инвалидов? Против женщин? – огрызнулся громила в униформе. На поясе у него плавно покачивалась чёрная дубинка, а с другой стороны пояса виднелся коричневый квадрат кобуры под табельное оружие.
– Много, – предположил Михаил.
– И совершают их такие, как ты, – закончил участковый. – И я буду ходить к тебе хоть каждый день.
Михаил пожал плечами. Это был какой-то «Дюплекс», но ничего комедийного не происходило. Скорее, бредовый ужас. Например, соседка сверху – маленькая, забитая, брюнетка – постоянно получала люлей от своего мужа. Тот муж чем-то напоминал этого участкового – такая же верзила. Частенько у них что-то грохало в квартире, кто-то или что-то падало на пол, кого-то пинали. Но Михаил точно знал, что этот мужик в форме туда не сунется. Был уверен. Есть дела поважнее.
– Ходите, – выдавил Михаил и поспешил закрыть дверь.
За эти два дня ему стало гораздо хуже. Болезнь не спрогрессировала, а рванулась вприпрыжку к финишной черте. Теперь его накрывало чуть ли не каждые полчаса. Таблетки он грыз горстями и почти ничего не ел.
– Открывай! – заорала тётка.
Время где-то семь утра, может, минут пять восьмого. Всё повторялось, как много раз прежде.
Михаил прошаркал к двери и открыл дверь – заперта она была на один внутренний замок.
– Я соскучился, – сообщил он тётке, когда открыл дверь.
Та страшно пучила глаза с видом человека, знающего всё обо всём. Нет, Александр Друзь так не смотрит. Эта тётка
– Ты опять за своё, – прошипела тётка голосом заговорщика. – Ну, ничего-ничего… Я уже позвонила Юрику, он едет.
Михаил жутко улыбнулся. Крыша у него знатно ехала, но не так, как у этой маразматички. Юрик, точно. Зеленоглазый громила с толстой папкой в руке. Наверное, там была куча дел, но прицепился он почему-то именно к этому парню.
– Что Вас не устраивает сегодня?
– Ты меня заливаешь, – сообщила полоумная. Она смотрела так, будто пыталась разглядеть в Михаиле безумие, которым сама была заражена.
«В любой дурости заложен смысл», – подумалось парню. Кто это сказал? Незлобин?
– Проходите, посмотрите, – предложил Михаил.
Сумасшедшая горгулья двинулась в квартиру, раскачиваясь, как пьяный матрос на палубе.
– У тебя темно, хоть глаз выколи!
«Было бы неплохо. И по горлу ещё разок двинуть».
– Что поделать, – вздохнул Михаил.
Он догадывался, что сегодня кто-то будет убит. Точка кипения. Вот как это называется. Звуковые волны наслаиваются друг на друга, пока стакан не лопается. Пар высвобождается до тех пор, пока котёл не взорвётся. Всему есть предел.
– Сухо, – сообщила тётка, возившаяся в ванной. Почему-то она не додумалась включить
свет.
– Конечно, – согласился Михаил. Он чувствовал, как воняет от этой тётки. Будто она мочится в свою пижаму. Может, так и было. Пока ещё он себя контролировал и знал, что сам тоже воняет – не мылся уж полмесяца.
– Юрасик скоро придёт, – повторила гостья. – И мы скоро зайдём снова.
Она пошаркала по плохо освещённому коридору с одной лампочкой. Она болталась на проводе, заставляя тени прыгать из стороны в сторону.
«Я тебе покажу», – решил Михаил. Он медленно вернулся в квартиру и зажёг свет, скривившись и застонав от боли, пронзившей голову. Сейчас надо было смотреть внимательно, как бы чего не забыть.
Он прошёл той же походкой, что и гостья. Походкой тяжелобольного. Вернулся к столу. Забрал остатки таблеток – сунул в свою джинсовую куртку. Пистолет тоже взял. Там было вроде бы четыре патрона… Или сто двадцать, он не мог знать наверняка, да.
– Где же они, – пробурчал парень и ушёл на кухоньку – облупившуюся, с серым холодильником и коричневым столом. Рядом булькала батарея. – Вот где.
Пачка сигарет. Синяя. Смятая. Внутри три штуки. Ну ничего, ему хватит покурить. Он сунул их в тот же карман, что и таблетки. Повернулся к холодильнику. На его дверце виднелся приклеенный скотчем листок бумаги.
«ПСИХОЛОГ СВЕТА КОРОЛЕВА. УЛИЦА ТРОЦКОГО, ДОМ 13»
«Дом 13. Звучит как название триллера».
Михаил скрипуче посмеялся.