ВДВ. С неба — в бой

Скрынников Михаил Федорович

Накануне Нового года председатель вызвал меня к себе и дал поручение, чтобы оперативно-дежурная служба держала руку на пульсе обстановки во всех таможенных регионах, в том числе и в самом комитете. Было негласно заведено, что перед любым праздником сотрудники всех управлений устраивают застолье. Перед праздником было сплошное веселье, вот оперативный дежурный с сотрудниками охраны и были для подгулявших и Дедом Морозом, и Снегурочкой, а некоторых таможенников, не контролирующих свои действия, приходилось выдворять за пределы таможенной территории.

В первый рабочий день после Нового года прибыл к Круглову с обычным докладом, он его внимательно выслушал и задает вопрос, а как встретили праздник сотрудники комитета? Вопрос интересный, значит, он владеет информацией. Доложил обстановку, которая была в комитете накануне встречи Нового года. Тюриков, начальник отдела охраны, был человеком Ануфриева, зампреда, и доложил ему о веселье, а тот при встрече — Круглову, вот и вся схема прохождения информации. Конечно, этот год был знаковым не только для таможенной системы в целом, но и для нашего отдела. Где-то в конце мая опять пресса зашевелилась, появились статьи, компрометирующие Круглова как руководителя Таможенного комитета. Впрочем, в нашей службе пока было спокойно. Это позднее в комитете все и закрутилось. Помню, в июне по делам службы зашел в приемную председателя, а его помощники, Лена и Катя, какие-то взволнованные, расстроенные, перебирали бумаги на рабочих столах. «Девочки, что случилось?» Они что-то невнятно ответили. Хорошо помню, была пятница-, и я после обеда уехал на дачу. Вечером слушаю радиоприемник, и вдруг «Маяк» передает новость: «Сегодня от занимаемой должности освобожден председатель государственного Таможенного комитета Круглов. На освободившуюся должность назначен Драганов». Значит, переворот.

Надо утром уезжать в Москву. Позвонил оперативному, чтобы утром за мной прислал машину. Заснуть не мог, разные мысли лезли в голову, а как Драганов отнесется к службе? Одно

дело, когда он был зампредом, а другое — начальник всей таможенной системы. Утром к назначенному сроку машина не подъехала. Звоню в службу: «Почему нет машины?» — «Михаил Федорович, здесь такое творится, что нормальному человеку трудно понять. Нина, помощник Драганова, запретила выход из парка всех служебных машин, в том числе и Круглову нет машины». Чепуха какая-то, они, что, как в азиатских странах, боятся выступления оппозиции? Это те на следующее утро выводят на улицы сторонников свергнутого режима. На перекладных добрался до Москвы. В понедельник захожу в комитет, на проходной охрана попросила предъявить пропуск. «В чем дело, мужики?» — «Михаил Федорович, дурдом какой-то», — ответил старший смены. Поднимаюсь к себе на этаж, у многих кабинетов двери настежь, сотрудники пакуют вещи. Зашел в кабинет секретаря коллегии: «Людмила Иосифовна, может, вы объясните, что происходит в комитете?» — «Ой, многих из нас уже выгоняют, а про вас не знаю». Про себя думаю, вроде бы у меня с Драгановым отношения были нормальными, а там кто их знает. У оперативного дежурного Крылова уточнил обстановку за все регионы, просмотрел оперативную сводку и собрался было идти на доклад. Крылов меня останавливает: «Вам, наверное, будет жаловаться на меня Третьяков, я ему сегодня не дал машину, он пешком пришел на службу». — «Самое главное, чтобы он Драганову не пожаловался, а на будущее будьте более осторожны, он уже помощник председателя». Иду в приемную, а там полно народа. Бритые и небритые, опрятные и нет, в основном все незнакомые, многие в руках держат пакеты. Оброк принесли, мелькнуло в голове. Из смежной комнаты выходит Нина. Меня увидела: «Здравствуйте, Михаил Федорович, вы к Валерию Гавриловичу?» — «Да, как обычно, с докладом». — «У него сейчас посетители». Минуты через три из кабинета вышел какой-то пузатый в галстуке и мятом пиджаке. Нина по телефону: «Скрынников с докладом». Кладет трубку и официально: «Проходите». Зашел в кабинет, приветствую нового хозяина и четко по-военному докладываю оперативную обстановку. Чувствую, он именно это и хотел гостям показать, мол, вот так у меня в комитете начинается новый рабочий день. В одном из гостей я узнал внука нашего Маргелова, который работал в Администрации президента начальником управления, а второй был не знаком. Драганов меня представил своим гостям, не зная о том, что мы с Михаилом давно знакомы, задал еще несколько вопросов и, удовлетворенный ответом, не стал больше меня задерживать. В приемной народа намного меньше стало, в смежной комнате услышал голос Третьякова, который с кем-то разговаривал по телефону. Захожу в комнату, вот те на, она вся заставлена разными пакетами. «Михаил Борисович, как вам служится на новом месте?» — «Да вот, обживаюсь потихоньку». — «Для начала неплохо», — и показываю на пакеты. «Что вы, это не мое». — «А где Лапунов?» — «Петр Максимович назначен начальником отдела в управление Мельникова». Пока мы разговаривали, зашла официантка из спец-буфета с подносом, на котором бутерброды, в том числе с икрой, и высокий стакан виски. Все это она оставляет на его рабочем столе. Так вот с кем он разговаривал! «Михаил Борисович, вы стали выпивать в рабочее время или решили обмыть новую должность?» — «Нет, это кто-то другой заказал, вот она и принесла». Нина виски пить не будет, а вообще-то на халяву и уксус сладким бывает, подумал я. Конечно, во все времена обслуга питалась со стола барина, а вот эти ребята наиболее активно притянули к себе спецбуфет. Ладно, не буду мешать молодому помощнику председателя чревоугодничеством заниматься, а то когда был оперативным дежурным, такого на халяву не перепадало. Власть, она моментально разлагает людей и раскладывает по полочкам, кто есть кто. Кстати, он позднее действительно испортится и начнет злоупотреблять служебным положением, об этом мне при встрече расскажет Гутин, начальник службы безопасности комитета. На следующий день где-то к обеду позвонил Лисовский, водитель оперативно-дежурной машины. «Михаил Федорович, опять машину не ставят на обслуживание, уже все сроки вышли». — «Хорошо, Сергей, я сейчас зайду в гараж». Вместе с водителем зашли в гараж и решили проблему. Неожиданно встретил Маргелова. «Михаил, что за честь видеть тебя здесь, в комитете?» — «Мое управление в Администрации президента упразднили, вот пока пришлось заняться руководителем аппарата председателя комитета». — «Поздравляю, будем работать вместе. Это Сергей, тоже десантник», — представил ему Лисовского. «Михаил Федорович, надо и вам расти, я бы, к примеру, вас хотел видеть руководителем какого-нибудь крупного таможенного терминала». — «Он мне и даром не нужен, с меня достаточно того, что я уже имею». — «Ну, вот и поговорили», — рассмеялся Маргелов.

В это время показался Драганов. «Все, потом договорим, а пока мы поехали на телевидение». Михаил, пользуясь связями, часто устраивал Драганову возможность выступать на телевидении, делал ему рекламу.

Однажды просматривая служебную почту, обратил внимание на один интересный документ, подписанный Драгановым, согласно которому куратором оперативно-дежурной службы стал Маргелов. Где-то примерно через месяц в прессе появилась статья, но пока только был брошен пробный камень в аппарат Драганова и почему-то зацепили и оперативно-дежурную службу тем, что ее переподчинили Маргелову. У нас с Михаилом продолжались сохраняться хорошие отношения, но теперь Маргелов был моим начальником, он своими поручениями как бы мне об этом напоминал, а однажды даже слегка пожурил, но потом понял, что моей вины нет. Я подметил, что моя оперативно-дежурная служба его волнует меньше всего. Он окунулся в политику, будучи на службе в Администрации президента, и его присутствие в комитете было явлением временным, просчитывались всевозможные ходы и варианты, как снова вернуться туда, откуда он пришел, и начать все сначала. Через полгода он из комитета ушел и объявился не где-нибудь, а в предвыборном штабе президента. С первых дней царствования Драганова на троне российской таможни чувствовалась какая-то нестабильность, излишняя суета не только в комитете, но и в регионах. Создавалось впечатление, что время нахождения у руля новой команды будет недолгим. Ненадежные, а самое главное, непрофессиональные помощники усугубляли положение дел, но плести политическую паутину были большие мастера. Валерий Гаврилович был профессиональным таможенником, но беда была в том, что в его команде оказались люди, далекие от таможенных дел. И вместо того чтобы как-то помочь Драганову, они старались расширить сферу влияния собственных интересов. Людей Круглова убирали, а своих ставили на высокие посты. Много людей в окружении Драганова было из Администрации президента, которые по каким-то причинам были уволены или сокращены. Егоров (его заместитель, бывший замминистра МВД) курировал таможенную охрану. Это он пытался внедрить в таможню систему ротации отделов охраны, это новшество было принято людьми в штыки. Да и кто из сотрудников, а это гражданские люди или уволенные в запас силовики, бросит обжитое место, семью и уедет в другой город на равнозначную должность. От ротации отказывались начальники таможни и ведущих отделов. Курировал он и оперативно-дежурную службу. Помощником у него был инспектор из кадровой службы, человек, который в силу своего скверного характера не мог ужиться в коллективе. В кадрах вздохнули с облегчением, когда узнали, что их коллега уходит к Егорову. Как-то в субботу около девяти утра мне позвонил Смирнов, оперативный дежурный, и передал приказ зампреда срочно прибыть на службу. Понятное дело, на кофе в такую рань начальники не приглашают. Поинтересовался, что случилось. «Да ответственный по комитету повздорил с помощником Егорова, а тот пожаловался начальнику». При Круглове ответственные по комитету назначались по графику из числа начальников управлений, их заместителей. Толку от этих ответственных не было никакого, всю работу, как и раньше, выполняла оперативно-дежурная служба. При Драганове службу расширили и ввели штатных ответственных по комитету. Прибыл к Егорову. Он даже не соизволил поздороваться, а сразу мне в лоб свое требование: «Уволить Бесова!» — «Как уволить, за что?» — «Я сказал уволить, значит, уволить!» Ладно, с зампредом спорить не стал, спускаюсь к своим. Естественно, парни в напряжении. «Давайте, рассказывайте все как было?» — «С утра готовим оперативную сводку за прошедшие сутки, отпечатать еще не успели. Заходит помощник Егорова и требует для шефа сводку, а тот приперся в выходной день ни свет ни заря. Подожди немного, говорим, сводка еще не готова, последний лист распечатываем». — «Вот пойду и доложу шефу о том, что вас много, а толку мало». Конечно, его нытье в конце концов надоело, и ответственный по комитету его посылает туда, откуда не зовут. Помощник выскочил из дежурной службы и бегом наверх к Егорову с жалобой: «Сводка не готова, вдобавок меня же еще и оскорбили!» Это возмутило Егорова. Как это так, его помощника какой-то ответственный будет прилюдно оскорблять?

Ну, что в такой ситуации предпринять, задаю сам себе вопрос. «Ладно, попытайся с помощником уладить отношения и старайся не показываться на глаза зампреду». Прошло около месяца, и как-то раз в конце рабочего дня Егоров зашел в службу, чтобы сдать ключи от рабочего кабинета, как правило, это делал его помощник. И надо же, нос к носу столкнулся с Бесовым. Опять меня вызывает к себе и опять вопрос: «Почему не выполнил приказ и не уволил Бесова?» — «Да за это никто не увольняет», — пытаюсь объясниться. «Чтобы его больше не было в службе». Ага, значит не увольнять, а убрать со службы. Приглашаю к себе Бесова, ну, переступи через гордыню, помирись с помощником, пускай тот подойдет к Егорову и уладит

с ним этот вопрос. Прошло некоторое время, и все-таки Бесова уволили, а он, не будь дураком, в суд на зампреда и дело выиграл. Вот и получил генерал-полковник МВД оплеуху от майора таможенной службы.

Егоров в комитете себя вел так же, как в МВД, не понравился сотрудник — убрать его немедленно, и приказ тут же выполнялся, а здесь сбили с него генеральский пыл и Бесова восстановили в правах.

В один из дней мы узнаем новость: с должности снят Драганов. На смену ему пришел руководитель Администрации президента Николай Бордюжа, а до этого возглавлял пограничную службу России. Человек интеллигентный, порядочный. Его бывшие подчиненные из дежурной службы погранвойск мне искренне завидовали.

Бордюжа сразу освободил приемную от лишних помощников, оставил только двух офицеров-таможенников, одного лейтенанта и подполковника. Однако пробыл на этой должности Николай Николаевич неполный месяц. С его порядочностью на этой должности делать было нечего, и его назначили послом в одну из Скандинавских стран, а через несколько лет его утвердили Генеральным секретарем Объединенных коллективных сил безопасности, на этой должности он и по сегодняшний день. В таможенной системе наступило недельное затишье. Обе стороны мечтают о своем избраннике, но на самом верху уже подбирают кандидатуру, которая их вполне бы устраивала. И называют руководителем таможенной службы ранее отлученного от власти пришельцами Драганова, начальника управления по борьбе с таможенными правонарушениями Ванина. С ним у меня были хорошие отношения, и когда он приходил к Круглову на доклад, то всегда перед этим заходил ко мне, уточнял кое-какие рабочие моменты, снимал в прихожей верхнюю одежду и только потом шел к председателю. В опалу при Драганове попал и мой куратор Межаков, но и с ним мы продолжали поддерживать хорошие отношения. Опальный Ванин и ряд таких же начальников управлений ютились в небольшом кабинете в Филях. С приходом к власти Ванина они воспряли духом и стали добиваться реабилитации на своих постах. Еще раньше с подачи Егорова при Драганове пытались создавать управление оперативно-дежурной службы, подобное той, что была при МВД. Активное участие в этом принимал Черкасов, мой бывший начальник, руководитель будущего управления. Управления таможенной охраны как такового больше не существовало, а должность была нужна. Лично я был против создания этого ненужного монстра, тем более в таможенной системе, но Межаков меня все успокаивал, не бери в голову, тебе никто мешать не будет, я тебя всегда прикрою. Во время пересмены власти этот вопрос сам по себе отпал. Против создания такого управления в Таможенном комитете был и Бордюжа. И как ни старался Черкасов, а они с председателем служили вместе в пограничных войсках, у него ничего не получилось. Когда у власти стал Ванин, этот вопрос с подачи Черкасова реанимировали. Между прочим, у нас с Межаковым отношения стали немного охлаждаться, а когда новый макет оперативной сводки для доклада председателю разработали где-то на стороне, без участия оперативно-дежурной службы, и моей же службе предложили обкатать эту сводку и высказать свои соображения в отношении этого документа, вот здесь все и поехало наперекосяк. Офицеры службы критически подошли к изучению данного макета, и мне сказали, это не тот документ, составленный с пользой для дела. Не понравилось содержание документа и мне. И надо же такому случиться, на следующее утро я вместе со своими офицерами критикую новый макет сводки, и заходит Межаков: «Ну как, Михаил Федорович, новая сводка?» — «Игорь Алексеевич, этот документ нельзя представлять председателю, его нужно немедленно переделать», — и перечисляю весь его негатив. В это время зашел Черкасов, и он тоже слышал конец моего доклада. Межаков стал сразу мрачным и злым: «Михаил Федорович, зайдите ко мне в кабинет». И тут же вышел, а Черкасов вслед за ним. Витушкин, ответственный по комитету, сказал: «У меня имеется информация, что этот макет сводки Черкасов с Межаковым вместе разрабатывали, а мы взяли и дружно документ раскритиковали, вот поэтому он и недоволен».

Поднимаюсь на третий этаж, Максим, помощник Межакова, мне говорит: «Михаил Федорович, я случайно подслушал разговор Межакова с Черкасовым, шеф в очень большой обиде на вас, а вот за что, не слышал». — «Максим, я сейчас их макет оперативной сводки публично раскритиковал, вот отсюда и недовольство». Захожу в кабинет, у обоих генералов строгие лица. Первым начал Межаков: «Как вы могли в присутствии сотрудников критиковать документ?» — «Игорь Алексеевич, ведь мы и прежде тем же составом в вашем присутствии все текущие вопросы нашей с вами службы обсуждали». И далее: «Я от вас такого не ожидал, нам впредь будет тяжело вместе служить». И он мне этим как бы намекнул, что я могу писать заявление. Дошло до того, что я вынужден был сказать: «Спасибо за совместную службу, завтра возьму шинель и пойду домой». Вернулся к себе в кабинет, стал обдумывать дальнейшие шаги. На следующий день написал заявление на отпуск, в котором указал все мне положенные дни к отпуску как участнику боевых действий и до сих пор не использованные, получился отпуск длиною в целых сто пять дней. Поднялся в приемную и попросил Максима передать заявление Межакову. И вот тогда мой бывший куратор и позвонил. «Михаил Федорович, поднимитесь ко мне». Через пару минут не спеша поднялся на второй этаж, зашел в приемную, малость потрепался с Максимом. И тут мне его помощник выдает, что у него уже терпения нет служить с этим начальником. «Вот подыщу себе новое место и сразу из комитета уйду». — «Ладно, Максим, ты не один такой». Захожу к зампреду. Вот он и начал свой разговор: «Зря вы горячитесь, все образуется и станет на свои места». Возможно, оно и так, но этот разговор состоялся в присутствии Черкасова, а мы с ним давно горшок разбили, и его уже не склеить. «Вы в свое время мне обещали поддержку, но после вчерашнего разговора я уже здорово сомневаюсь». — «А может, вы согласитесь на должность ответственного по комитету — сутки дежурить, а трое отдыхать», — продолжает меня руководитель агитировать. «Игорь Алексеевич, когда парашют в воздухе не раскрывается, его на складе уже не заменишь. Да и Черкасову без меня будет лучше, незачем нам с ним делать вид, что мы довольны друг другом». — «Михаил Федорович, да управления еще нет, и когда оно будет создано, пока неизвестно». Одним словом, мы после долгого разговора по душам все же остались каждый при своем мнении. Однако где-то через месяц управление оперативно-дежурной службы в усеченном виде было создано, по крайней мере штат начальников был полным, но судьба ему время на существование отвела всего несколько месяцев, и оно было упразднено. В новом управлении и Лапунову досталась должность заместителя начальника управления. Как-то мне уже после увольнения нужно было уточнить один вопрос, связанный с таможенным оформлением, и я позвонил в службу, оперативным был Беликов, поинтересовался, как служба, помогает ли Лапунов. Ответ был отрицательным, это меня немного огорчило. «Михаил Федорович, почему не приезжаете в гости, мы вас уважаем, всегда по-хорошему вспоминаем?» — «Да все как-то некогда». Правда, когда о моем увольнении узнал другой зампред, Мещеряков, то он был категорически против, как он мне сказал, поспешно принятого решения. Долго мы беседовали с Владимиром Ивановичем, все уговаривал меня остаться и продолжить службу. Он мне многое рассказал про мышиную возню в комитете, многое знал и без него, но я остался при своем. Провожая меня до дверей кабинета, он искренне сказал: «Сожалею, что вы уходите из комитета».

Отгулял я свои положенные впервые за многолетнюю службу сто пять суток. Парни из моего отдела очень часто звонили мне домой, звонил и я. Позднее оперативно-дежурная служба переехала на Фили. Некоторые мои офицеры, найдя более хлебное место, тоже стали увольняться, а Два офицера перевелись в другие подразделения. Иногда сотрудники в телефонном разговоре со мной жаловались на нынешних начальников, особенно на их поведение после рабочего дня, а один из водителей на них даже пожаловался зампреду Свиридову на то, что, пока к полуночи по домам руководителей оперативно-дежурной службы развезешь, по возвращении в гараж машину приходится шампунем мыть. Коллектив водителей за шесть лет службы в оперативно-дежурную службу был подобран с учетом специфики работы, болтунов и нытиков заменили. Да и машины были иностранцами, чисто японская сборка, два «Патроль Ниссан» в суточном режиме и восемь водителей. Конечно, в подборе водителей мне помог Попов. Он тогда был начальником гаража, и к нему многие шли с поклоном. У меня врагов по службе не было, дружил и с Поповым. Позднее Алексей переквалифицировался, стал профессиональным таможенником, и, будучи руководителем какой-то таможни, уже не помню, получил генерала таможенной службы. Генерал и сегодня строго следит за порядком на экономических рубежах России.

Ветерану место только в охране

День Воздушно-десантных войск в этом году выдался на славу, небо голубое, ни одной тучки. Да и сам город как будто бы преобразился и выглядел празднично. Скорее всего, мне так показалось, но тем не менее настроение было приподнятое, и решил до метро пройтись пешком. Не спеша прогуливаюсь, прошел мимо торгового центра с каким-то замысловатым названием и даже удивился, живу недалеко, часто прохожу мимо, а на название торгового центра впервые обратил внимание. В глаза бросилось, что около каждой входной двери стоят охранники, чего раньше не было. Охранники все одеты в черную форму, словно солдаты СС, правда, два или три в ядовито-зеленую с немыслимыми нашивками «ягуар», «аллигатор». Понятное дело, в День десантника надоедливые гости из Кавказа страхуются, основная масса закрывает свои торговые места и предпочитает отсиживаться на съемных или уже давно купленных квартирах, чтобы не быть битыми сегодня. Второе августа для их бизнеса черный день. В этот день спрос на услуги частных охранных фирм велик. Вошел в метро на станции «Тимирязевская», и вот уже начинают встречаться младшие братья по службе, кто в берете, кто в тельняшке и, пока не навеселе, о чем-то мирно беседуют между собой. Обратил внимание на то, что через одного у них в руках пакет. Доехал до метро «Тушинская» и поднялся на поверхность. Народ валом валит в сторону аэродрома. По пути встречаются знакомые ветераны, с которыми долгие годы вместе служил, а также офицеры, которые еще продолжают тянуть лямку военной службы. Им выпала нелегкая доля двух чеченских кампаний, и как принадлежность к этой войне у каждого на груди красуется по несколько орденов.