Вечер черных звезд
Шрифт:
– …нестандартная ситуация, – продолжала женщина, обращаясь к своим спутникам. – Или отклонение от опорной точки. Киен-ту, выведи, пожалуйста, формулу перемещения с поправкой на уклонение, которое мы всегда задаем.
Молодой парень из первого ряда мгновенно бросил перед собой в воздух золотистый визуал, по которому зазмеились не знакомые ни Таенну, ни Сэфес символы.
– Поправка на уклонение делает объекты взаимоисключающими величинами, – заговорил юноша. – А обошли ее, видимо, чисто случайно…
– Обходил человек,
– Гермо, – поправил Таенн. Морис осуждающе взглянул на него.
– А, если гермо, то ошибка должна быть другого рода, – тут же оживился юноша. – У большинства рауф последовательность моделирования иная…
– Сколько вы здесь пробудете? – спросила женщина.
Таенн задумался.
– Думаю, около суток, – ответил он. – Мы должны дождаться тут своих, за нами идет катер Сэфес с еще двумя членами нашего экипажа. Простите, как вас лучше называть?
– У меня очень длинное имя, – засмеялась женщина. – Можете называть Самту-ки, если хотите. Все равно полную форму вы будете запоминать слишком долго. Но вы сказали – катер Сэфес? Настоящий? Не сделанный руками, а образованный кораблем?
– Да, – кивнул Леон. – Непосредственно нашим, если это имеет значение.
– Поразительно. Вы разрешите посмотреть? Ребятам это было бы очень полезно, такие катера большая редкость и…
– Ну, после реакции, о которой мы говорили, этих редкостей, боюсь, будет больше, чем хотелось бы, – вздохнул Морис.
– Тем не менее… И еще – давайте мы все-таки протестируем и станцию, и искина заодно, – оживилась женщина. – Что-то он у вас подозрительно нервный.
– А хуже не будет? – с сомнением спросил Скрипач.
– Да нет, ну что вы, наоборот, – снова засмеялась женщина. – Как же можно… Искин, стабилизируй основные системы, – приказала она. – Материализация через три минуты.
– Ой, не надо… – слабеющим голосом прошелестел тот. – Таенн… не отдавай меня им, пожалуйста…
– Железяка, ты не это… – Бард явно растерялся. – Думаю, они знают, что делают.
– Знаем-знаем, – покивала женщина, движением руки поднимая с пола двухметровый сегмент. – Киен-ту, Квиэн-ро, идите, подведите две сегментарные станции для диагностики и стабилизации его систем. И подготовьтесь к заправке, тут меньше половины ресурса.
Двое юношей тут же встали и направились прямо к «окну в космос». Морис открыл было рот, но тут же закрыл – дойдя до окна, юноши просто растворились в воздухе.
– Таенн… я тебя умоляю… – искин почти стонал. – Скажи ей…
– Уважаемая Самту-ки, может быть, все-таки не надо? – поддержал его просьбу Бард. Скрипач вдруг начал тихо смеяться, следом за ним захихикала Даша. Таенн недоуменно обернулся: – А что тут смешного?
Самту-ки тоже засмеялась, совсем не зло, не обидно. Видимо, вообще была очень смешлива.
– Он стесняется, – пояснила она. – Искин,
Станция, казалось, содрогнулась от основания до вершины. Воздух над поднятым женщиной сегментом задрожал, завибрировал и принялся постепенно сгущаться, образуя в воздухе смутно различимый силуэт.
– Боже мой… – растерянно сказал Таенн. – Так он человек?!
– Хм, а вас это удивляет? – приподняла брови Самту-ки. – Они всегда редублицируются в тех, с кем больше всего работают и кем были при жизни. Не в конкретных людей, конечно, но расу выбирают исходную. Да и внешность тоже… Вы, мой дорогой, третий Бард за всю историю, получивший информацию о том, кто такие искины. Тот процесс, который сейчас идет, имеет право активировать только инженер-строитель. Никакой Бард и никакой Сэфес этого сделать не смогут.
– А корабли?.. – спросил Леон. – Они – тоже?
– Верно. И корабли тоже. Но корабли – это другой уровень сознания, и подобная процедура для кораблей просто невозможна.
– Даже немного жаль, – покачал головой Морис. – Хотя это как посмотреть…
Воздух над сегментом дрогнул, и тут же вздрогнула лежащая на нем фигура. Женщина подошла к сегменту, Даша, Таенн, Леон, Морис и Скрипач последовали за ней.
На сегменте, корчась и вздрагивая, лежал худой, как щепка, парень, от силы лет восемнадцати, не больше. Волосы его оказались грязными и спутанными, а все тело, с ног до головы, покрывали старые, давным-давно зажившие рубцы и ожоги. Таенн зажал себе рот рукой. Женщина тут же заметила это и обернулась.
– Спокойно. Это всего лишь визуализация. Именно таким он сам себя видит. На самом деле… – голос ее стал строгим, – на самом деле он себя таким видит потому, что не проводил самодиагностику и восстановление систем… сколько времени?
– Се-се-семь тысяч лет, чуть меньше, – лязгая зубами, сообщил парень.
– Ай-ай-ай, какое безобразие. А почему?
– Барды… бросили… бросали… уходили на новые станции… Потом совсем ушли…
– Когда? – строго спросила женщина.
– Почти тысячу лет назад…
– Почему не самодиагностировался до этого?
– Уходили… не хотел…
– А потом вдруг захотел и, когда бросили, не пошел на демонтаж, как был должен, а остался в пространстве, – закончила за него Самту-ки. – Тосковал?
Парень кивнул. Зубы его продолжали выбивать дробь, он виновато, просяще смотрел на женщину. Та попробовала было нахмуриться, но внезапно улыбнулась и взъерошила ему волосы.
– Старый-старый искин, – почти прошептала она. – Сколько тебе на самом деле?
– Тридцать три тысячи по стандартному летоисчислению, – искин виновато взглянул на Барда. Тот, шокированный и оглушенный, продолжал смотреть ему в глаза, не отрываясь. – Бывают и старше…