Вечер черных звезд
Шрифт:
Однако через некоторое время у палача и Стовера состоялся следующий разговор.
– Ксенолога надо кончать, – сказал палач, присаживаясь в кресло напротив Микаэля. – И чем быстрее, тем лучше.
– Зачем? – спросил Стовер неприязненно.
– Затем, что как специалист он нам скорее всего больше не потребуется, а вот проблем доставить может много. Если он сорвется и пойдет вразнос, всей операции конец. Этот кретин нас запросто сдаст.
– Может, подкорректировать его поведение с помощью тех же контроллеров? – предложил Стовер. – По идее, эта проблема
– По идее, да. Но только по идее. Попробуйте предложить ему поставить контроллер, и вы сами увидите…
– Да я и спрашивать не буду! – взъярился Стовер. – Поставим насильно, и…
– И через пять минут он сам себе поставит контроллер, нейтрализующий действие первого. Или попросит Ричи о чем-то подобном. Тот, конечно, согласится – Клайд для него нечто типа живой игрушки, а кто же добровольно станет лишать себя развлечения?
– Вот даже как… – протянул Микаэль.
– Даже так, – кивнул палач. – Вы разве не заметили? Нет, я могу, конечно, слегка покалечить Клайда и поручить его заботам Ричи, но вы сами подумайте – как подобное можно объяснить тем же неофитам?
– Несчастный случай.
– Очень смешно, – скривился палач. Перетек в форму нэгаши, повертел головой, разминая явно затекшие мышцы, потом снова превратился в человека. – Ничего не получится. Потому что это, Микаэль, абсурд. И вы сами это понимаете. Я предлагаю решить эту проблему тихо и быстро.
– И как же?
– Неофитам будет выдана версия о том, что Клайд решил остаться в одном из миров, которые мы посетили. А на самом деле я разберусь с ним на территории одного из кораблей и избавлюсь от тела так, что его в жизни никто не найдет. Потому что искать будет нечего. Разберусь действительно быстро. Это же не тот гермо, он вообще драться не умеет.
– Я должен подумать, – с сомнением нахмурился Стовер. – С одной стороны, все правильно, но с другой – я как-то не очень к этому готов. Тем более что команда, разумеется, все отлично поймет.
– Поймет, но им резона нет говорить – спросите, кто из них любит Клайда, и услышите только пренебрежительное «фе», ничего больше. Неофиты хуже, стократ хуже…
– М-м-м… может быть, вы и правы, Михаил, – задумчиво проговорил Стовер. – Но я все-таки прошу вас немного подождать.
– Если только совсем немного. Мне, признаться, уже надоело за ними бегать, – проворчал палач. – Это на редкость утомительное и неблагодарное занятие.
Со всеми приходится считаться, думал с неприязнью Стовер. Прогибаться под всех и считаться со всяким и каждым. Даже с таким дерьмом, как Клайд…
– Знаете что, Михаил, Клайда мы пока трогать не будем, – решительно сказал он. – Я его, пожалуй, займу делом. Потому что бесится он в большей степени от безделья… думаю.
– Бесится он не от безделья, а от того, что не может осуществить свои желания, – жестко отрезал палач. – Может, он и хороший специалист, но самоконтроль у него ни к черту. Но хорошо. Дело так дело. Вот только какое?
Стовер искоса глянул на палача. Неужели в этот раз поганец не пользуется телепатией? Скажите, пожалуйста,
– У нас есть проблема, которая называется сестра Нудга, – ответил Стовер. – Сами видите, что эта идиотка творит. Нам это совсем не на руку.
Палач захихикал.
– Да уж, – покивал он. – На мой взгляд, это следующая кандидатура для короткого разговора после ксенолога.
– Нельзя, – с отвращением ответил Стовер. – Очень хочется, но нельзя.
Сестра Нудга действительно сумела себя проявить, да так, что Стовер и его команда от ее действий чуть ли не за голову хватались.
Сначала и она, и ее отряд действительно ничего не делали. Молились, слушали проповеди, выполняли указания. Но потом…
Подойдя к одному из посещенных станцией миров, интересной смеси Индиго и Мадженты (из этого мира станция, собственно, и перешла на новый курс), караван из кораблей и катера, как всегда, встал на точку для совершения нового расчета, а капитаны собрались в рубке корабля Учителя для совещания. Мир решили не трогать – по крайней мере так решили Стовер, Учитель и брат Хал. Не трогать, просто чтобы не привлекать к себе излишнего внимания. Но, как выяснилось, так решили только они, у сестры Нудги было на этот счет иное мнение.
С самого начала Стовер заметил, что у нее как-то нехорошо поблескивают глаза и что ведет она себя немного необычно – женщину явно потряхивало, словно от сильного нервного напряжения, было видно, что она едва сдерживается.
– Сестра Нудга, вы хотите что-то сказать? – спросил он.
– Да! – она тут же вскочила с кресла, на котором до того сидела, и выбралась в центр рубки, видимо, для того, чтобы ее лучше слышали и не пропустили ни одного слова. – Да, мне есть что сказать! Почему вы не хотите очистить это царство порока от скверны?!
– В смысле? – не понял Стовер.
– Единый призывает под свою руку множество народов, живущих в мире, – начала Нудга. Брат Хал и Учитель закивали, соглашаясь. – Среди них есть и люди-птицы, это когни, и люди-ящерицы, это нэгаши, и люди-обезьяны, это луури, и такие, как мы, – нэгаши и когни говорят, что мы – люди-рыбы. Даже люди-растения, зивы, и то вставали по призыву Единого, пусть их и было очень мало. Но только один народ во вселенной не сумел понять сущности учения Единого и принять его главную идею – это люди-кошки, изначально столь сильно пораженные пороком и грязью, что…
– Подождите, – остановил ее Стовер. – Вы хотите сказать, что в Братстве нет рауф?
– Именно это я и хочу сказать, – кивнула Нудга. – Эти существа грязны и порочны изначально, по сути своей. Не может стать чистым существо, в самой основе жизни которого находится смертельный грех, коим является мужеложство.
«Ах вот оно что, – мысленно усмехнулся Стовер. – Ясно… да, я наивный человек, оказывается. Думал, что только я ненавижу за это котиков до такой степени, что готов душить голыми руками… А нет, нет… Выходит, котики перешли дорогу Братству одним фактом своего существования… очень интересно получается».