Вечер потрясения
Шрифт:
Чужаки пытались оставаться незамеченными, но не все получилось так, как хотелось – им противостояли все-таки не папуасы на пирогах. С высоты три с половиной километра открывался неплохой обзор, намного лучше, чем с поверхности моря. Именно поэтому на "Адмирале Кузнецове", полагаясь на вертолет-АВАКС, отключили почти все радары. Их излучение могло выдать авианосец, да и кривизна земной поверхности значительно сокращала дальность обнаружения.
– Обстановка? – коротко спросил майор Морозов, щелкнув тангеткой переговорного устройства.
– Горизонт чист, – немедленно отозвался Зимин. – Посторонних целей
Старшему лейтенанту, равно как и двум его коллегам, оставалось находиться в воздухе не более получаса, столько еще должно было продлиться патрулирование, прежде чем их сменит другой экипаж. Два часа ничегонеделанья, монотонных полетов по кругу, вгоняли в тоску, но пилоты все же держались из последних сил – глупо было считать повышенную боевую готовность простой прихотью командующего эскадрой.
Очередной виток бесконечной спирали завершился. Пилоты уже считали минуты, оставшиеся до завершения патрулирования, когда все изменилось. Пронзительно заверещал зуммер, и экран радара, еще секунду назад девственно чистый, вдруг расцветился множеством ярких точек.
– М-мать, – Зимин, выпучив глаза, вперился в экран. – Да какого же хрена творится?!
– Старлей, докладывать по уставу! – рявкнул Морозов, внезапно почувствовавший сильнейшее раздражение. – Что происходит?
– Множество неопознанных воздушных целей по пеленгу сто девяносто пять. Быстро приближаются. Расстояние до эскадры – порядка двухсот километров. Идут на средней высоте. А, черт, резко снижаются! Уходят ниже линии радаров!
– М-мать, – Морзов не нашел ничего лучше, чем повторить реплику своего подчиненного. – Пожаловали, засранцы! Это американцы, не сомневаюсь! Сколько отметок видишь, старлей?
Майор не сомневался, что на борту авианосца уже приняли картинку с их радара, и наверняка начали действовать. Но противник был слишком близко, и счет времени теперь шел на минуты, и это в лучшем случае.
– Вижу порядка полусотни целей, – доложил старейший лейтенант. А спустя секунду оператор радара грязно выругался, забыв о работающих "черных ящиках" – экран локатора покрылся рябью мощных помех.
Морозов глянул на указатель топлива. Что ж, горючего хватит еще минут на тридцать полета, или чуть меньше, и это если не рассчитывать на обратный путь. А о возвращении на палубу "Кузнецова" стоило забыть раз и навсегда. Хотелось верить, что Зимин справится с помехами, бортовой радар "Око" сможет вновь обрести "зрение", и они, оставшись в воздухе, будут наводить своих, моряков и летчиков, покуда баки не опустеют вовсе.
Сергей Кудрявцев не боялся одиночества, давно уже не тяготился им, хотя и не стремился к уединению всеми силами. Просто он привык быть один, в тесноте кабины своего "Журавля", палубного истребителя Су-33, слушая не разноголосый говор друзей-приятелей, а ровный гул турбореактивных двигателей АЛ-31К, да еще, изредка, искаженный помехами голос диспетчера, командовавшего полетами. И старший лейтенант находил такой порядок вполне приемлемым, не особо стремясь к изменениям.
Истребитель, перед взлетом заправленный под завязку, вооруженный, проверенный цело командой техников, описывал круги над эскадрой. С высоты в шесть километров даже авианосец казался крохотным, меньше спичечного коробка, а остальные корабли вовсе не были видны, и только по росчеркам кильватерного следа можно было определить их местоположение.
В воздухе находились сразу два истребителя, и к ним лишь
Американцы, от которых неизвестно, чего ждать, были не то, чтобы уж очень далеко, и могли выкинуть любой фокус. А Сергей не хотел вдруг оказаться в роли мишени для чужих ракет.
– Девятый, – в одиночество Кудрявцева вмешался голос руководителя полетов. – Девятый, приказываю следовать в квадрат два-двенадцать. На удалении девяноста миль обнаружена группа неопознанных воздушных целей. Ваша задача – провести опознавание, в случае возникновения угрозы разрешено применять оружие.
Сердце пилота учащенно застучало в груди, и адреналин хлынул в кровь. Началось! Что-то происходит, и старшему лейтенанту досталась роль отнюдь не стороннего наблюдателя.
– Вас понял, – отозвался Кудрявцев, послушно ложась на новый курс. – Следовать в квадрат два-двенадцать. Выполняю!
Аккуратно войдя в пологий вираж, старший лейтенант направил свою машину навстречу незваным гостям. На лице пилота под кислородной маской играла мечтательная улыбка. Что ж, пусть пеняет на себя тот, кто непрошенным сунется в это небо, его небо, которое он готов защищать самозабвенно и отчаянно.
В небе над русской эскадрой было всего три цели, видимые для мощного радара AN/APS-145. Пара истребителей, тех самых фланкеров, при упоминании о которых и самые опытные пилоты-"маринеры" теряли выдержку, да еще один вертолет – об этом можно было судить по ничтожной скорости, с которой отметка "ползала" по монитору.
Турбовинтовой пузатый "Хокай", невооруженный, но являющийся ключевым звеном не только в обороне, но также и в атаке, предусмотрительно держался позади основных сил, чуть в стороне. По обоим бортам "летающего радара" держалось по звену истребителей, и еще пара F/A-18E шла позади, прикрывая ценный самолет от атаки с тыла. Впрочем, здесь, в полутысяче километров, едва ли стоило чего-то бояться всерьез.
– Пара "Фланкеров" в квадрате Ромео-шесть, – сообщил оператор, не отрывая взгляда от экрана. – В квадрате Ромео-семь "Геликс" радиолокационного дозора, русский "летающий радара" на базе корабельного вертолета.
– Черт, всего одно звено, – оскалился командир. – Эти русские, кажется, нас совсем не уважают! На их авианосце не т катапульт. Чтобы поднять в воздух все машины, им потребуется едва ли не час, да и то при хорошем ветре. Это похоже на оскорбление!
– Главное – вертолет, – напомнил офицер. – "Геликс" позволяет им обнаружить наш ударный эшелон на приличном расстоянии, скоординировав действия авиации и корабельных средств противовоздушной обороны. На "Славе" зенитные ракеты SA-N-6, быстрые и точные. Они могут доставить нам немало проблем.