Вечер вне дома
Шрифт:
– Нет! – Дарси энергично замотал головой. – Она совсем не такой человек. Правда, она промышляла не совсем хорошим делом, но у нее были свои обстоятельства. Шантажом Фей никогда не занималась.
– Тогда зачем он ее убил? Может быть, он сумасшедший?
– Да нет, на сумасшедшего он не походил. Я хорошо разбираюсь в людях. Я даже обрадовался, увидев рядом с Фей такого приличного человека. Он не похож на тех, кто топчет курочек.
Адаме на некоторое время углубился в свои мысли.
– Вы давно знали Фей?
– Четыре года.
– Кто, если не тот тип, мог убить ее? У вас, конечно,
Дарси заерзал в кресле, сделал глоток виски и откинулся назад, держа в руке стакан.
– Я никому другому не сказал бы этого, лейтенант, – медленно проговорил он. – Но раз вы заговорили об этом… Конечно, я могу ошибаться…
– Для вас же хуже, если ошибетесь! Говорите.
– В прошлом году у Фей был приятель, с которым она почти не расставалась. Это Джонни Доман. Их всюду видели вместе. Ну, а потом, когда он узнал, чем Фей промышляет, Джонни стал избивать ее. Один раз я едва вырвал ее у него из рук. Без меня бы он убил Фей. Джонни так сильно ударил ее по голове, что она потом долго болела. Я еле справился с этим парнем. Но у него есть сестра, она может вить из него веревки. Я связал парня и вызвал ее по телефону. Мы посоветовались тогда, и она на год упрятала его в психушку. Вчера он вышел оттуда. Его подлечили… Один мой знакомый видел его прошлой ночью возле “Голубой розы”. Он слышал, как Джонни спрашивал, где теперь живет Фей. Я сразу сообразил, что у нее могут быть неприятности и позвонил ей по телефону, но мне никто не ответил. – Он выразительно посмотрел на лейтенанта. – Нисколько не удивлюсь, если Джонни отыскал ее.
Адаме снова захрустел суставами пальцев.
– Джонни Доман? Я помню его: такой красивый блондин, высокий, стройный. Он одно время околачивался по бильярдным шестьдесят шестой улицы. Вы сказали об этом Доновану?
Дарси покачал головой.
– Он не спрашивал меня об этом.
– Доман? – Адаме потер щеку. – Да, это возможно. Хорошо, я проверю. Нужно будет узнать, что он делал во время убийства.
– Может быть, вы не знаете, – безразлично проговорил Сэм, – но сестра Домана собирается выйти замуж за мистера О'Брайена.
Адаме, не реагируя, раздавил сигарету в пепельнице.
– Я и в самом деле не знал. – Он встал. – Это меняет дело и все усложняет. Спасибо за сведения, но держите все в тайне. Я не хочу, чтобы кто-нибудь об этом узнал.
– Никто и не узнает, а те, кто уже знают, будут молчать.
Адаме поднялся и медленно прошелся по комнате.
– Да, такого я не ожидал, – задумчиво проговорил он. – Если О'Брайен узнает, что я хочу поговорить с братом его невесты, он не обрадуется. А где сейчас находится Джонни?
Дарси пожал плечами.
– Может, у своей сестры? Она раньше очень любила его.
– Да, это не блестящий вариант, но он, без сомнения, у нее. Как бы это проверить, Сэм? Помогите-ка мне. Я не должен там показываться, а вы вполне сможете обнаружить его.
Дарси колебался.
– Вы не пожалеете об этом, – пообещал Адаме, видя его состояние. – Я улажу все дела с Бартом и прослежу, чтобы у него к вам было особое отношение.
– Хорошо, – согласился Сэм, – я попытаюсь, но обещать ничего не могу. А потом, может быть, он и не убивал. Что, если он не был у Фей ночью?
– Конечно.
Под проливным дождем Адаме шел к своей машине. Он сел за руль, опустил стекло и, задумчиво уставившись на приборный щиток, закурил. Итак, сестра Джонни выходит замуж за О'Брайена. Если Доман действительно убил Фей, О'Брайен будет скомпрометирован. – Адаме глубоко затянулся сигаретой.
У него было два варианта: длинное следствие и короткое. Может быть, пойти, поговорить с О'Брайеном, или, что предпочтительней, подождать, а потом поговорить с Бартом. Но прежде, чем идти к тому или другому, нужно убедиться, что Джонни Доман – убийца.
Он повернул ключ зажигания.
– В этой истории, если взяться за нее хорошенько, шурин Говарда, капитан Монтелли, рисковал вылететь со своего места, а вместо могучей фигуры О'Брайена могла появиться обыкновенная мокрая курица, к тому же порядком ощипанная.
– Вот удачный случай, которого я так долго ждал! – подумал Адаме. – И черт меня побери, если я не воспользуюсь им!
Он резко взял с места и скоро оказался у здания полицейского управления.
Глава 4
Большой “кадиллак” О'Брайена ехал по пустынной дороге вдоль реки. Этой дорогой почти не пользовались с тех пор, как закрылась консервная фабрика, и она пришла в запустение. Тем не менее вдоль реки еще сохранились полуразрушенные сараи, служившие раньше складами, и ветхая пристань, у которой, тем не менее, еще можно было держать судно. Воспользовавшись этим, Такс держал там свою посудину: нечто среднее между катером и яхтой.
Проехав несколько метров по дороге, ведущей к старому сараю, О'Брайен сбросил газ, остановил машину и прошел к поджидающему его судну.
"Вилла Поит”, солидная яхта двадцати четырех метров в длину, стояла на якоре в полумиле от запретной зоны. Она служила О'Брайену для рыбной ловли, а кроме того, там он принимал друзей, у которых были неприятности с законом.
О'Брайен спрыгнул в катер Такса, сделал знак сидящему у мотора мулату и сел на переднее сиденье. Мулат послушно оттолкнулся от причала, запустил мотор и направил катер к яхте.
На палубе, прямо у сходен, стоял Такс – загорелый мордоворот с непрерывно бегающими светло-голубыми глазками. Его мясистое лицо было покрыто трехдневной щетиной, открытый ворот черной рубашки открывал могучую шею, белые когда-то брюки и каскетка яхтсмена, надвинутая на правый глаз, завершали этот пленительный образ.
Такс был единственным из банды торговцев наркотиками, кого О'Брайен прихватил с собой в новую, почти добропорядочную жизнь. Это был опасный человек, особенно если учесть, что в кармане его всегда были нож и кастет. О'Брайен умело использовал этого орангутанга и хорошо платил ему, и не было случая, чтобы Такс не справился с поручением, которое дал хозяин.
При виде поднимающегося по сходням О'Брайена Такс небрежно поднес два пальца к каскетке.
– Где он? – спросил О'Брайен.
– Внизу, – ответил Такс, указывая на трап. Могучий, обнаженный по пояс негр, сидя на бидоне, сторожил вход. Он улыбнулся хозяину и отошел от двери.