Вечер вне дома

Чейз Джеймс Хедли

– Что произошло? – спросил О'Брайен.

– Слегка помахали кулаками, – ответил Такс, не задумываясь, так как жизнь его была сплошным помахиванием кулаками. – Малыш не хотел вести себя спокойно, и мне пришлось отшлепать его. Нас никто не видел. Все в порядке, патрон.

– Он ранен? – сухо спросил О'Брайен.

– Ему досталось, но и было за что. Он умеет драться, мы едва справились. Но сейчас он пришел в норму и чувствует себя нормально. Будете с ним говорить, патрон?

– Да.

Такс впереди О'Брайена

спустился по трапу, прошел по коридору и остановился перед дверью каюты. Он повернул ключ и вошел в каюту, кивком головы пригласив хозяина идти следом.

Джонни Доман лежал на койке, свесив ногу. О'Брайен приблизился, и пленник открыл глаза. Он был похож на сестру, но это не тронуло О'Брайена.

"Красивый подонок!” – подумал он и громко сказал:

– Привет, Джонни.

Доман не шелохнулся и наблюдал за посетителем большими зелеными, почти как у сестры, глазами.

– Что это вы творите, Сион? – проговорил он, наконец. – Думаете, Гильда обрадуется, когда я расскажу ей?

О'Брайен придвинул стул, сел и жестом приказал Таксу выйти. Когда тот закрыл за собой дверь, он достал из кармана золотой портсигар и протянул его Джонни. После короткого колебания, пленник все же взял сигарету и прикурил от зажигалки О'Брайена.

– Мы будем говорить не о Гильде, – начал Сион, – а о вас. Как вы себя чувствуете, Джонни?

– Вы знаете, пока этот ваш негр не дал мне кулаком по башке, я чувствовал себя не очень хорошо. Сейчас все превосходно, – кривляясь ответил Доман. – Не думайте только, что я стану вас за это благодарить.

– Не знаю, не знаю, может быть и придется благодарить, – возразил О'Брайен. – Похоже, врачи вылечили вас не до конца, если для того, чтобы привести в норму, вас надо бить по голове.

– Меня могли бы отпустить из психушки и раньше, но эти клистирные трубки сообразили, что за меня платят звонкой монетой, и не спешили расставаться, – ответил Джонни, улыбаясь. – У Гильды, благодаря вам, много денежек, а у меня – нет. Но если бы ей нужно было привести мозги в порядок, я достал бы для этого несколько сот долларов, а она потом вернула бы мне долг: ведь после вашей свадьбы у нее появятся миллионы, и то что было потрачено на лечение, покажется просто пустяком.

О'Брайен почувствовал, что у него защипало в носу: это было признаком нарастающего гнева.

– Вы действительно наглый и гнусный человек, Джонни, – сказал он, стараясь не давать ярости захлестнуть себя. – Я счастлив, что у меня нет такого братца.

– Ничего, скоро я буду вашим шурином, – усмехнулся Джонни. – Если, конечно, Гильда согласится выйти за вас после бойни, которую вы мне учинили. Вы здесь чего-то не додумали. Но я готов не обсуждать с сестренкой эту тему, если вы дадите мне две тысячи долларов за молчание. Для вас это совсем небольшая сумма.

– Действительно, самая малость, – тихо проговорил О'Брайен. –

Но вы не получите даже этого. Вообще-то мне странно, почему до сих пор вы не спрашиваете, зачем мы приволокли вас сюда?

В зеленых глазах промелькнуло легкое замешательство.

– Да, интересно – зачем?

– По всей видимости, вас плохо вылечили в больнице. Вы все еще очень больны, бедняжка Джонни. Юноша побледнел и глаза его засверкали.

– Неужели вы думаете, что Гильда пойдет за вас, если узнает, что со мной случилось? Вы сами роете себе яму. Доктора сказали, что я совершенно здоров, и вам меня не переубедить.

– Тогда почему вы убили Фей Карсон? Джонни отвел глаза.

– Я не знаю, о чем вы говорите, – потерянно прошептал он.

– Ну что вы, что вы, дружок. Отлично знаете. Прошлой ночью вы сходили к Фей Карсон и закололи ее ножом. Это замечательный поступок, который характеризует вас как настоящего маньяка.

– Вы сошли с ума! Прошлую ночь я провел в вашем обществе. Вы прекрасно знаете об этом.

– О, нет, так не пойдет, – О'Брайен покачал головой. – Я не собираюсь обеспечивать вам алиби. Вчера я допоздна был на приеме. Итак, почему вы ее убили?

– С чего вы взяли это?

– Не пытайтесь меня обмануть! – прикрикнул О'Брайен. – Прежде, чем залечь в клинику, вы обещали убить Фей Карсон, и вот вы на свободе, а она – убита. Вы в самом деле думаете, что сможете выкрутиться из этого дела?

– Конечно, смогу. Согласен, я говорил, что удавлю эту шлюху, а я всегда выполняю свои обещания. Я ее предупредил, но она не послушалась. Пришлось покончить с ней.

О'Брайен ни секунды не сомневался, что Джонни убийца, но эти рассуждения привели его в замешательство.

– И как долго вы собираетесь скрываться от полиции?

– Что за глупости? – Джонни расхохотался. – Шурин влиятельного политического деятеля проучил шлюху, которая этого заслуживала, что тут страшного? К тому же я готов облегчить вам дело. У нее был один тип, когда я убил ее. Он за все заплатит: вам нетрудно будет взвалить это на него. Шеф полиции у вас в кармане, вы только объясните ему, что нужно сделать. Он умрет от счастья, если сможет оказать вам услугу.

– А вы уверены, что я захочу хлопотать ради вас? – усмехнулся О'Брайен. – Мне лично не хочется шевелиться.

– Ничего не поделаешь, придется, – уверенно сказал Джонни. – Вы не можете позволить полиции схватить меня. Вы любите Гильду, Сион, и я вас вполне понимаю: сестричка восхитительна! Но, если ее имя будет замарано, вам не придется жениться на ней. С тех пор, как вы стали тайным хозяином города, вы очень не хотите гласности. Значит, вам есть что скрывать, и вы не заставите меня думать иначе, Сион. Больше всего на свете вы боитесь огласки своих делишек!

О'Брайен рассматривал Домана, стараясь скрыть злобу.