Вечера занимательной арифметики
Шрифт:
— Л-ладно, — майко откинулась на спину, разводя ноги и закрывая глаза. — Я доверяю тебе, Лев. Я без раздумий доверю тебе свою жизнь, не говоря уже об этом. Я люблю тебя.
Я замер над спокойным умиротворённым телом, не понимая, что делать и куда бежать. Так, хватит краснеть, придурок, возьми себя в руки! Нужно сменить фокус мысли с её признания на тело подо мной, давай же, Лев, давай.
Поцелуи и поглаживания работали привычно хорошо. Я возбуждал Машу
И я заставил её закончить дважды — языком и пальцами, прежде чем нависнуть над ней. Я видел, что майко больше не боится, более того, она с нетерпением ждёт, когда же снова почувствует меня в себе.
И этот момент был секундной болью, лишь сопровождающийся кровотечением. Нужны им были алые простыни, хотя в жизни бы такого не случилось. Грудь Маши прыгала на каждый толчок, она стонала, хваталась за меня руками, а я смотрел ей точно в глаза, видя такую родную мимику и огонь, горящие для меня каждую ночь.
Глава 11
Пособница
— Готова? — спросил я, когда мы встретились с Машей в её новом образе гейши в закулисье. — Если что, Снежинка будет рядом, а я в зале. Разговори их, пусть расскажут как можно больше.
— И без тебя знаю, — Маша старалась не размазать макияж, что, видимо, ужасно чесался. — Тот мужик, чиновник, вроде как правая рука Миемото. Пересядь к нему поближе и слушай внимательно. Кто-то из нас точно узнает, где живёт этот ублюдок.
На этом мы и разошлись. Я вернулся в общий зал, куда пускали за символическую плату. Мы могли наслаждаться танцами и музицированием гейш, после чего уединиться с выбранной. И нет, не секса ради. Каждая из красавиц могла спеть и станцевать лично, напоить чаем и помочь беседой. А за интимом стоило идти в совсем другие места. Так что я послушно сел в общем зале, глядя на начинающиеся танцы.
Самая взрослая гейша села за японский музыкальный инструмент — сямисэн, нежно тронув три струны.
Не могу сказать, что разделял увлечение всех присутствующих игроков. Мне нужно было что-то делать, куда-то бежать, сражаться, и если отдыхать, то наслаждаясь покоем и одиночеством. Я расслаблялся в ванне, глядя на снег, куда спокойнее, чем в обществе гейши. Хотя тут, конечно, у всех разные характеры и взгляды на покой.
Затем вышла Маша, чтобы показать себя и станцевать. По итогам этого её выступления смотрящие должны были сделать выбор, оплатив время с понравившейся гейшей. Я, делая вид, что мне плохо видно со своего места, придвинулся к правой руке Миемото, чтобы услышать его разговор. Я уже давно понял, что в присутствии нпс игроки плевали на конфиденциальность. Повезло, что игроков собралось очень мало — буквально нужный нам человек, его компашка и монах, явно заколебавшийся от своей роли.
— … неплохие сиськи, как мне нравится, — сказал правая рука Миемото, обсуждая вышедшую на площадку Машу. Где он там под кимоно сиськи увидел, я пока не понимал. — Ещё и игрок. Предложишь такой пару лишних монет — и ноги раздвинет в секунду. Я слышал, её только пару дней назад первый раз трахнули. Эх, жаль, что не я.
Его компания хохотала, пока не слышавшая этого всего Маша исполняла изящный танец с веером. Наверняка она вне игры не умеет так двигаться — слишком всё плавно и красиво. Моя Машка — та ещё грациозная картошка, но я никогда и не хотел большего.
Я тоже сомнительный танцор балета, так что какое мне дело до её танцевальных навыков? Но мне точно нравилось, что она сама наслаждалась музыкой и своими движениями. По глазам было видно, что сама себе нравится!
— Акичи убили, ты слышал? — подтянулся к помощнику Миемото один из его спутников. — Ещё и свидетелей не осталось.
— Такеши, не порти мне вечер! — рявкнула наша цель, побагровев. — Акичи был придурком. Наверняка просто сбежавшие нпс из темницы забили его насмерть. Зачем вспоминаешь об этом сейчас? Тоже хочешь безызвестно подохнуть? — Так я устрою.
— Нет, господин Куроки, просто… не опасно ли вот так сидеть у всех на виду?
Я думал, этот самый господин Куроки сейчас просто башку откусит навязчивому игроку. Но он лишь повернул к нему голову, говоря медленно и очень, очень зло:
— У таких, как ты, обладателей красной метки, важным показателем является сила. Вы сражаетесь мечом, так и прорезаете себе путь. Что, как ты думаешь, самое важное для обладателя золотого ромба над головой? Это интеллект. Я прогрызаю глотки иначе. И, если ты не заткнёшь свою пасть, я велю привязать тебя к волам, идущим в разные стороны.
Такеши ничего ему даже не ответил. А я усмехнулся, понимая, что в игре власть творит с людьми такие же ужасные вещи, как и в жизни. Кажется, в этом толстом уродливом Куроки не осталось ничего от человека, которым он вступил в игру. Что ж, ладно. Тем легче мне его убить. У нас был план, в котором Машу должен был купить этот боров, но… зачем всё усложнять? Возможно, во мне снова проснулась жажда убийства, но я устал бороться с собой.
Я дождался ровно до момента, как Машу сменила другая гейша, а игроки стали говорить о своём, поглядывая на танцовщицу-нпс равнодушно.
— Остальные девки не заслуживают внимания, — хмыкнул Куроки, закидывая в рот креветку в панировке. — Как я задолбался видеть этих уродин. Мне бы блондиночку… Как думаешь, та первая танцовщица-игрок, может, рыженькая на самом деле?
— Нет, — ответил я вместо его прихвостней, медленно поднимаясь. — Она блондинка. Хотя снизу у неё волосы тёмные. Эх, генетика — сложная штука.
— Это ещё что за хрен? — кажется, не увидев у меня над головой значка игрока, господин Куроки ни капли не всполошился. — Отвали, бедняк. Кто его пустил сюда вообще?! Стража, уведите прочь.
Я резанул клинком по горлам двух подошедших нпс. Гейши завизжали, вскочив и убежали. Что ж, за них я точно не переживал. Всё-таки меня интересовал только этот боров. Что, кстати, только сейчас полноценно взглянул на меня. Мелкие поросячьи глазки зацепились за лицо, скользнули по отрезанным пальцам, вернее по тем, что ещё не успели отрасти.
— Так ты игрок, — боров развалился ещё вальяжнее, глядя на меня с усмешкой. — Каждая роль имеет преимущества над другими. Гейшам приходится платить за секс, лекари могут раз в какое-то время накидывать на себя щит, при котором не получают никакого урона. У монахов есть две жизни, в отличие от остальных. А самураи начинают с более высокими показателями. И только одна роль даёт возможность скрыть метку игрока. Да, калека?