Вечеринка для нечисти
Шрифт:
Стены танцевали. С них сыпалась краска, с потолка – штукатурка, с пола ничего не сыпалось, зато доски паркета в некоторых местах стояли дыбом. В полу были ямины, как в огороде от крота. А в распахнутое окно – лезли …
Вроде похожи на людей, только слишком волосатые. Человеческое лицо, человеческие руки-ноги, пальцы неестественно длинные, а вот волосы и борода – как у орангутана. Гадость, в общем. И клыки – почище обезьяньих.
Упыри – вспомнилось откуда-то слово. Нет, оборотни определенно лучше – их меньше.
– Почему?! – Я, честно говоря, только о том и думал, как пробраться через это упырье кольцо и выпрыгнуть в окошко.
«Если ты покинешь свой дом – будет еще хуже».
– Только что покидал! С матерью на машине!
«Тоже неправильно. Но сейчас – совсем нельзя».
– Так что делать-то?!
«Держись. Я скоро приду».
– Кто?!
Ответа я не разглядел. «Не беги!» – значит: «Не беги из дома». Насчет комнаты потолок ничего не писал. Я распахнул дверь и, пока упыри залезали и осваивались, забежал в ванную. Шпингалет на двери был цел – хорошо! Защелкнулся, прижался к стене… Надо было хоть свет включить, а то совсем жутко.
Пол в темноте белел штукатуркой и осыпавшейся плиткой. В углу валялась раковина. Ванна стояла на ребре, стояла и вдруг – передумала, пошатнулась и с грохотом встала на все четыре ножки. Так, спокойно, дом старый, оседает… Я приложил ухо к двери – ни звука. Хорошо бы упыри увидели, что никого нет, и ушли.
Стараясь не шуметь, я сел на край ванны – уф! Сейчас еще немножко побоюсь – и выйду. Вот сейчас, сейчас… Я смотрел на черное жерло ванны. Оно шевелится? Да ну, глюки… Нет! Из слива, блестя в темноте и кривляясь, как червяки, вылезали длинные когтистые пальцы. Через секунду показалась уже вся кисть, потом рука – по локоть. Я отскочил к двери и оттуда смотрел, как появляется вторая рука, голова, плечи…
В дверь постучали. Я отпрянул и вовремя: один удар – и пластик пробила ушастая голова упыря. Блеснули в темноте белые зубы. Зрелище было вообще-то забавное: дверь, и голова из нее торчит, а руки-ноги там, снаружи. Как будто упырь полез в автобус и застрял – не успел войти целиком. Меня тронули за плечо – сзади! Тот, что вылезал из отверстия в ванне, уже вылез целиком и теперь примерялся, с какой стороны напасть. Я скакнул от него в угол, подобрал кусок плитки, бросил – как слону дробина. Упырь увернулся – и все. Плитка разбилась, ударившись о стену. А из унитаза хлынула вода. Прямо мне по ногам, да чего там, целый фонтан окатил меня с головы до ног, а из бачка показалась… ну да, рука упыря. Тот, что торчал в двери, уже тоже просовывал руки. Еще чуть-чуть – и дверь я открыть не смогу: так и застряну здесь с упырями. Нет. Страшно, но надо.
Я подскочил к двери, щелкнул шпингалетом, успев отдернуть руку от зубов упыря, распахнул, дал этому в двери пинка и побежал назад в свою комнату…
Зачем? Вот дурак: комната буквально кишела упырями! Самый маленький, с меня ростом, кинулся мне под ноги, изобразив неплохой бросок с захватом. Остальные посыпались сверху, моментально пригвоздив
Глава X
Папа и упыри
Укусов я уже не чувствовал. Шерсть упырей лезла в нос, в ушах стоял этот мерзкий скрип, и все-таки я услышал, как хлопнула входная дверь.
– Не ходите сюд… – Какой-то упырь схватил меня за горло – не дал докричать. В прихожей безмятежно скидывали сапоги: раз, два – это мать, три-четыре – это Мишка. Ботинка отца не слышно, он всегда аккуратно ставит. Пять – Ольгухин. Значит, она в гипсе – сломала-таки ногу. А бабушка где?
– Дмитрий! – Отец, наивный, думает, я тут играю что ли?! – Дмитрий, выходи, есть разговор! Ты только не пугайся, с бабушкой…
Я лишь прохрипел:
– Не ходи сюда… – Но отец не слышал. Скрипнула дверь в комнату – и тишина. Вот и думай: остался стоять на пороге в ступоре или на него сразу набросились?
– Олег!! Миша, Ольга, прячьтесь! – А это уже мать. Значит, упыри на отца набросились. Ну, сейчас она им задаст! – Тварь! (Бум! Шмяк! Шмяк!)
– Обезьяны вонючие! (бабах!) – похоже, подключилась Ольгуха с костылями.
Бум! Это уже получил я по спине. Сестренка, конечно, целилась в упыря, а досталось мне. Зато теперь можно встать.
Я хотел вскочить на ноги, да не смог – здорово покусали. Вся рубаха, все джинсы – в клочья, и капельки крови по полу. Так, руки шевелятся – хорошо. Можно опереться на стол и попробовать встать.
Упыри переключились на родителей и сестру: по полу катались три меховых шара. Надеюсь, Миха послушался мать и спрятался. Так, встаем, встаем. Берем Ольгин костыль, сиротливо лежащий на полу, и начинаем сольную партию ударных!
Бум! Шмяк! Я от души колотил по упырям, надеясь, что родителям и Ольгухе мало перепадет.
Бум! Костлявые пальцы больно ударили в грудь, в плечо вцепились клыки, глухо шмякнулся на пол костыль. А, собственно, чего я ждал, что упыри испугаются палки и разбегутся, как кошки?
– Дима, осторожно!
Конечно, мама, я сама осторожность. Это очень важно, быть осторожным, когда воюешь с упырями. Да сделайте же что-нибудь. Алле?!
Бум! Бум! – Ольгуха неоригинально дубасила упырей костылями.
– Тань, принеси паяльную лампу. – Дельная мысль! Сейчас мы их обожжем. Только ведь ее заправлять надо, лампу-то.
Минут десять мамы не было. Меня жрали упыри, а Ольгуха их лупила. Потом в нос шибанул запах бензина, кто-то взвизгнул:
– Пожар! – И сразу стало легко.
Я только через две секунды сообразил, что это упыри разом слезли с меня, потому и полегчало. Зазвенело стекло: твари рыбкой сигали в окно. Я их понимал: паркет, занавески, стол – все было пушистым и сверкающим от огня. Отец лупил пламя снятой рубашкой:
– Берите Миху и уходите на улицу!
– Без тебя не пойду.
Отец оглядел комнату. Огонь был везде, в том числе на отцовой штанине.