Вечеринка для нечисти
Шрифт:
– Резонно. Бежим отсюда. – У него даже хватило терпения открыть пошире окно и смести с подоконника осколки, чтобы никто не порезался.
– Папа, горим! – Вот и Миха. Отец схватил его под мышки и первым спустил из окна, потом – Ольгуху, мы с матерью выпрыгнули сами вместе, отец – следом.
– У тебя телефон с собой? Звони в пожарку. Да отойдите подальше, е-мое!
Мы отошли, уселись во дворе на лавочке. Мать звонила пожарным, наши окна весело мигали в ночной темноте. М-да. А дом-то я покинул, хоть потолок и запретил. Запретил
– Па, кто это был?
– Не знаю.
– Я знаю: упыри.
– Сказок начитался?!
– А то ты не видел?!
– Видел. Только все равно не верю.
– А пожар ведь из-за них случился.
– Угу. – Отец меланхолично кивнул. Правильно: пожар уже случился, и не важно, из-за кого. Важно, что мать звонит пожарным. Если они успеют – нам придется делать ремонт. Если нет – искать себе новое жилье или перебираться обратно в деревню. Мне-то что – родителей жалко. Они вроде хотели что-то сказать, когда пришли…
– Что с бабушкой?
– В больнице.
– Понял уже. Так что?
– Мы хотели тебе сказать, как придем, да не успели.
– Ну говори теперь. Что?! Она там надолго?!
– Не знаю, Дим.
Отец это так сказал, что мне сразу захотелось зареветь, упасть на спину, как десять лет назад, и биться головой об пол. Только здесь не пол, здесь асфальт.
– Мишка в курсе?
– Нет. И ты это… Если что – бабушка в деревню уехала, слышишь?
– Понимаю, не дурак. Думаешь, он поверит?
– Он уже большой…
– Вот именно.
– Хватит!
Молчу-молчу. Сижу, жду пожарку. Реву, только это секрет. Темно – никто не увидит. Я не знаю, что такое происходило в доме последние сутки, но почему-то уверен, что виноват в этом только я. Недаром ведь потолок писал послания мне, а не родителям, не бабушке. Все эти богарты, бесенята, оборотни – я должен был их разогнать сам, не вмешивая в дело родителей. И осыпавшаяся плитка в ванной, и взорвавшийся телик… Телик. Бабушка. Наверняка взрыв – работа какого-нибудь богарта. Ведь ребенку известно: чтобы взорвался кинескоп современного телика, его надо хорошенько уронить, и то… Не обошлось без нечисти, как ни крути. И наверное, я мог помешать. Но не помешал, не захотел, не успел, и вот – пожалуйста: «Если что – бабушка уехала в деревню». Отец тоже нашел, что сказать: как будто Мишка дурак, а мне все равно!
Захлопала дверь подъезда: во двор потянулись другие жильцы дома. Вот и до них дошел пожар. Завыла сирена – наконец приехали пожарные. Отец извинился – вот и до него дошло, что я тоже человек. Легче не стало.
Глава XI
Успеть!
На метле домовым вообще-то нельзя, только Веня нарушил уже все существующие законы и кротко ждал растворения. Нарушением больше, нарушением меньше – неважно это теперь. Главное – успеть сделать все, что задумано, а то получится – растворился ни за что.
Яга, как всегда осенью, не в настроении, Веня и здороваться не стал: стащил метлу в сенях и полетел. Он ненадолго: доберется до дому и отпустит. Метла сама найдет дорогу в избушку Яги. Кикиморы махали Вене из болота, леший погрозил кулаком, вежливо поклонился усталый бабай. Прощайте, все! Веня вас, может быть, еще и увидит, а вы его – точно нет. Нельзя увидеть растворенного домовика, на то он и растворенный. Богартам и бесам – отдельное «Прощайте», хозяйка и без Вени с вами справится, она может!
Далеко внизу подмигивала окнами Венина деревня. Только опустевший дом чернел, как уголек в печке. Веня снизился, покружил над трубой: не забыли чего важного? Чего? Глупость какая: Венантий – вот он, кошка с ним, а больше ничего и не надо. Вперед, в город, в новый дом. Только сперва в больницу надо заглянуть – забрать хозяйку. Веня боялся опоздать. Ему-то что: он растворится только утром, а вот хозяйка до утра может не дотерпеть. Слышал Веня вечерних сорок, видел блюдечко – беда с хозяйкой. Он гнал метлу (плохо, что ветер встречный!), кошка больно вцепилась в плечи и нервно мяукала. Хорошая сущность, все понимает.
Глава XII
Арест
Пожарка плевалась водой, пожарные ругались и разгоняли зрителей. Зрители разгоняться не хотели: это все-таки их дом. Я сидел на лавочке и ревел.
– Дмитрий!
– Что, па? – Но никто мне не ответил. Я поднял голову: родители и Ольгуха с Мишкой стояли в толпе, смотрели на работу пожарных. А я тут один.
– Дмитрий! – Кто меня зовет-то? В двух шагах от моей скамейки на детской площадке – деревянные домики. Похоже, голос доносился из одного из них. Пошел, конечно, вы бы не пошли?! Интересно ж, кто меня зовет!
Я сунулся в домик (для этого пришлось согнуться пополам) – темно и никого. Показалось?
– Я здесь. – Голос доносился из самого темного угла, я подошел посмотреть, кто там, протянул руку… Тонкие длинные пальцы тут же схватили меня за руки, защелкнули деревянные наручники. Забавно: вид у них был такой игрушечный – в дощечке прорезано две дыры для рук – несерьезно, а не выберешься.
– Вы арестованы. – Я по-прежнему не видел, кто говорит. Дети, что ли, балуются? Я решил подыграть:
– Хорошо, только за что? Зачитайте мне обвинение и мои права и представьтесь, а то не по правилам.
– Это пожалуйста: домовой Дмитрий Иванов обвиняется в нарушении закона номер один от пятого-десятого с Рождества Христова. За нарушение данного закона он лишается всех домовицких прав и переходит в распоряжение колонии пожизненно.
Во фантазия у ребенка!
– А права?
– Нет у тебя больше никаких прав! – Из темного угла вышел блюститель порядка. Мама дорогая, да это никакой не ребенок! Старичок, по колено мне ростом, борода до пола и весь в листьях, как в камуфляже. Ничего себе!