Вечерние новости
Шрифт:
Поэтому сегодня будущее представлялось Джессике мрачным, безнадежным и страшным. Окончательно проснувшись, она вдруг вспомнила конец стихотворения Томаса Худа <Томас Худ (1799 – 1845) – английский поэт и юморист.>, которое учила когда-то в детстве, – оно было особенно близко ей сейчас:
И так же часто я хочу теперь,
Чтоб ночь навеки унесла мое дыханье!
Но она понимала,
Совсем рассвело, и Джессика услышала на дворе движение, а затем и приближающиеся шаги. Первым вошел Густаво, начальник охраны: он направился прямо к клетке Энгуса и открыл ее.
Следом за ним появился Мигель. Морда у него была зверская, он тоже направился к клетке Энгуса, в руке у него был автомат.
Все стало ясно. При виде страшного оружия у Джессики забилось сердце и перехватило дыхание: “О нет! Только не Энгус!"
Густаво вошел в клетку Энгуса и рывком поднял старика на ноги. Затем Энгусу связали за спиной руки.
– Послушайте! – воскликнула Джессика. – Что вы делаете? Зачем?
Энгус повернул к ней голову:
– Джесси, дорогая, не расстраивайся. Мы ничего не можем изменить. Это же дикари, они понятия не имеют о порядочности и чести…
Джессика увидела, как крепко стиснул Мигель ствол автомата, так что побелели костяшки пальцев. И нетерпеливо бросил Густаво:
– Dese prisa! No pierdas tiempo! <Поторапливайся! Не теряй времени! (исп.).> Никки, в свою очередь, вскочил с нар. Он тоже понял, что означал автомат в руке Мигеля.
– Мам, что они собираются делать с дедом? – все же спросил он.
– Не знаю, – сказала Джессика, хотя прекрасно понимала, что будет.
– Времени у нас совсем немного, – сказал Энгус. – Не падайте духом! Помните, что там, в нашей стране, Кроуфорд делает все, что может. Помощь придет!..
Слезы катились по лицу Джессики.
– Энгус, дорогой Энгус! – Голос ее прерывался, но она все же заставила себя договорить:
– Мы так любим вас!
– Я тоже люблю тебя, Джесси.., и Никки тоже! Густаво стал выталкивать Энгуса из клетки. Теперь никто уже не сомневался, что Энгуса ждет смерть. Энгус споткнулся и снова выкрикнул:
– Никки, как насчет того, чтобы спеть? Давай попробуем. – И запел:
Мы увидимся вновь
Во всех старых знакомых местах…
Джессика увидела, как Никки открыл рот, но они оба захлебывались слезами и запеть не смогли.
Энгуса вывели из сарая, и им уже не было его видно. Но они по-прежнему слышали его голос, постепенно замиравший вдали:
И я буду душой целый день наслаждаться
В том маленьком
Голос замер. Наступила тишина – они ждали. Прошло несколько секунд. Время тянулось бесконечно долго, затем тишину разорвали выстрелы – четыре, один за другим. Короткая пауза и второй залп…
На дворе, на краю джунглей, Мигель стоял над мертвым Энгусом.
Первые четыре выстрела мгновенно убили старика. Но тут Мигель вспомнил, как оскорбил его старик во вторник. Да и сейчас презрительно назвал их “дикарями”, и его затопила такая ярость, что он выпустил в недвижимое тело еще одну очередь.
Он выполнил инструкции, полученные поздно ночью из Аякучо. Теперь малоприятное задание ждало Густаво, и он с помощью остальных членов команды мог к нему приступать.
Маленький самолет, находящийся в распоряжении “Сендеро луминосо”, прилетит на площадку, расположенную неподалеку в джунглях, – туда можно добраться из Нуэва-Эсперансы на лодке. Лодка скоро отчалит, и самолет доставит в Лиму плод деятельности Густаво.
В то же утро в Лиме перед американским посольством на авенида Гарсиласо-де-ла-Вега на всем ходу остановилась машина. Из нее выскочил мужчина с довольно большой картонкой в руке. Мужчина поставил картонку у барьеров, преграждающих вход в посольство, бегом вернулся в машину, и автомобиль умчался.
Охранник в штатском, видевший это, тотчас подал сигнал тревоги, и все выходы из посольства, построенного в виде крепости, временно перекрыли. И вызвали взвод перуанской армии по обезвреживанию бомб.
Когда проверка установила, что в картонке нет взрывчатки, ее осторожно открыли и внутри обнаружили окровавленную голову пожилого мужчины лет семидесяти. Рядом с головой лежал бумажник, в котором была карточка социального обеспечения США, водительские права с фотографией, выданные во Флориде, и прочие документы, подтверждавшие, что голова принадлежала Энгусу Макмаллану Слоуну.
В этот момент в посольстве находился репортер “Чикаго трибюн”. Он первым передал сообщение о случившемся, включая имя жертвы. Сообщение это было мгновенно подхвачено телеграфными агентствами, телевидением, радио и многими газетами – сначала в Соединенных Штатах, затем во всем мире.
Глава 12
План освобождения узников из Нуэва-Эсперансы был готов. В пятницу днем обговорили последние детали, собрали последнее необходимое оборудование. В субботу на рассвете Партридж и его команда вылетят из Лимы в район джунглей неподалеку от реки Хуальяга.
Уже со среды, когда вечером стало известно, где находятся узники, Партриджу не сиделось на месте. Он хотел тут же лететь к ним, но доводы Фернандеса Пабура, равно как и собственный жизненный опыт, убедили Партриджа повременить.