Вечерний Чарльстон
Шрифт:
Наградой за помощь стал земельный надел Эртогрулу от султана Кей-Кубада. При этом Эртогрул дал обязательство отражать нападения Византии, стремящейся вернуть эти ранее принадлежавшие ей земли.
Точно не известно, каким по размеру был этот надел. Известно только, что эти земли располагались недалеко от Эскишехира. Он включал и окрестности городка Сёгют, который и стал первой столицей будущей империи. Ранее это поселение носило имя Февасион. Турки переименовали его в Сёгют (тур. «ивовый»). В Сёгюте родился Осман – сын Эртогрула.
Надел Эртогрула стал основой бейлика (княжества), который позднее назвали Османским. Владения Эртогрула граничили с византийскими землями (Никейской империей), что позволяло совершать грабительские набеги на земли христиан. Это привлекало
После смерти Эртогрула в 1281 году правителем бейлика стал его сын Осман. В 1289 году он получил от конийского султана подтверждение прав на владения отца и соответствующие регалии в виде барабана и бунчука.
Так уж получилось, что все основатели королевств и империй начинали свою карьеру с убийства своих родственников. Основатель Рима Ромул убил брата Рема, Темучин, еще не ставший Чингисханом, в ссоре застрелил из лука брата Бектера, князь Владимир Святославович велел убить своего брата Ярополка. Не остался в стороне и Осман. Поспорив с дядей Дюндаром, он выстрелил в него из лука и убил наповал.
Тогда же основатель династии встретился с суфийским шейхом Эдебали. Именно он стал читать Осману Коран и убедил его принять ислам. В доме Эдебали Осману приснился вещий сон. Вот что рассказывал Осман: «Он увидел, как из груди святого взошла луна и опустилась в его собственную грудь. Затем из его пупка выросло дерево, и тень его накрыла весь мир. Под тенью этой были горы, а от подножия каждой горы текли реки. Некоторые люди пили из этих проточных вод, иные орошали сады, а другие отводили каналы». Пробудившись, Осман пересказал свой сон праведнику, и тот молвил: «Осман, сын мой, поздравляю, ибо Бог даровал верховную власть тебе и твоим потомкам, а дочь моя Малхун станет твоей женой».
Первым же заметным внешнеполитическим деянием Османа стал захват Эскишехира. Это был важный пункт, контролировавший дорогу на Никею и Константинополь, и Осман сделал его центром своего бейлика. Турецкий хронист так описывает это завоевание: «Побежденный правитель его со всеми чадами и домочадцами и всем имуществом был взят в плен. Текфур (архонт) из-за столь славной победы мусульман перешел на службу к султану, а прочее имущество было распределено между победителями. Беспомощная неверная райя (простолюдины) обложена хараджем (налогом)». Поскольку население города либо бежало, либо было убито и пленено, то Эскишехир заново был заселен выходцами из Анатолии, участвовавшими в набеге. Православный храм превратили в мечеть.
Историки считают, что с того времени бейлик Османа стал независимым от власти Конийского султаната. Турецкий хронист пишет: «Осман Гази сказал: „Я взял этот город своим мечом. Что такое султан, что я должен получить от него разрешение? Аллах, давший ему султанат, дал мне завоевать ханство“».
Так родилась держава, ставшая при потомках Османа огромной империей, раскинувшейся на трех континентах: Европе, Азии и Африке.
14 февраля 1854 года.
Фолкстон, Англия. Вилла «The Leas».
Барон Майер Амшель («Маффи»)
де Ротшильд, младший сын Натана
Майера Ротшильда, главы английских Ротшильдов
Бр-рр… Я укутался посильнее в плед и придвинул кресло поближе к камину. Февраль в Англии – наверное, самый неприятный месяц, а здесь, в Фолкстоне – тем более. Холодные ветра с моря, дожди, не прекращающиеся ни на секунду, эта безумная сырость, это вечно серое небо… Поскорей бы вернуться обратно в мой замок Мент-мор, что в Бэкингемшире. Неделю назад, когда мне пришлось уехать сюда, там хотя бы вовсю светило солнце, а на холмах кое-где лежал снег. Все лучше, чем здесь… Даже если Джулиана уехала вместе с нашей Ханночкой в Бордо – там, мол, и погода лучше, и народ не косится на тебя, потому что ты еврейка. А здесь тебе каждый дворянчик даст понять, что ты, мол, никто – деньги твои мы возьмем, может, и придем к тебе на прием, но к себе никогда не пригласим. И даже если меня выбрали
Хотя и во Франции нас ненавидят – «евреи-финансисты», «кровопийцы», или просто «жиды» – этими выражениями до Луи-Наполеона кишела тамошняя пресса. Чего стоила одна лишь книга «Поучительная и курьезная история Ротшильда Первого, короля евреев, назначенного Сатаной», вышедшая в Париже в сорок шестом году… Конечно, в последнее время – что при Луи Наполеоне, что, к моему удивлению, при Наполеоне-Жозефе, пресса смягчила тон, но все равно отношение к евреям – а особенно к нам, Ротшильдам – там не слишком хорошее.
Мне, если честно, претит и ростовщичество, и интриги, но я – член своего рода, и деньгами, на которые я построил свой замок и живу в свое удовольствие, обязан именно ему. Именно поэтому я выполняю те «просьбы», которые исходят от моего отца, Натана Майера Ротшильда – хотя, конечно, и сыновний долг для меня не пустой звук. Но чего мне очень не хватает, так это самой обыкновенной человеческой дружбы.
Может, именно поэтому мне так понравился сэр Теодор. Я для него не «презренный еврейчик» и не денежный мешок, а такой же человек, как и все остальные. Да, он меня поначалу несколько невзлюбил, но это оттого, что для него я был одним из тех, кто держал его взаперти и что-то от него хотел. Но потом, в Амстердаме, я увидел, что он даже проникся ко мне некоторой симпатией. Именно поэтому, наверное, и я отношусь к нему с намного большей теплотой, чем обычно к малознакомым людям. Или еще и потому, что мне очень понравилось, как сэр Теодор относился к своей невесте. При виде этого я вспоминал, как ухаживал за своей Джулианой, да и сейчас… несмотря на ее взрывной характер, все еще влюблен в нее всей душой, да и я ей, такое у меня сложилось впечатление, до сих пор небезразличен.
Конечно, интерес у меня к сэру Теодору далеко не только дружеский – в первую очередь моя семья считает, что он весьма перспективная фигура – и в качестве источника знаний о таинственной эскадре, и как человек, способный принимать нестандартные решения. И наконец, всем нам очень импонирует его везение – как же, сумел не просто стать любовником королевы, но и потом весьма искусно от нее уйти, как «толстый жирный блин» из немецкой сказки [11] .
Несколько дней назад я получил почтового голубя из Дании. В записке было указано, что баронет Фэллон изменил своей невесте с какой-то местной дамой, и Катриона в гневе покинула деревню, где они жили, и отправилась в Копенгаген, а на второй день купила билет на судно, идущее в Голландию. Мой человек добавил, что один из его людей приобрел билет на тот же корабль, чтобы проследить, куда она направляется, и передать ее моим людям в стране тюльпанов и бюргеров.
11
Vom dicken fetten Pfannekuchen – немецкая сказка из собрания братьев Гримм, похожая на сказку про Колобка.
Я тогда ответил, чтобы узнали как можно больше о происшедшем и донесли мне лично в Фолкстон, куда я и уехал на следующий день. И с тех пор жду вестей.
В дверь постучали, а затем вошел дворецкий.
– Барон, к вам посетитель, только что прибывший на яхте.
– Зови его сюда. – И, когда в дверном проеме появился Кристиан Йенсен, мой человек в Копенгагене, сказал ему:
– Что вы будете пить, Кристиан?
– Скотч, если несложно, – улыбнулся тот. Я позвонил в колокольчик, приказал принести бутылку «Килмарнокского Виски Уокера» [12] и два стакана, а про себя подумал, что мне намного больше по вкусу был бы бокальчик вина. Когда дворецкий налил нам на два пальца виски и удалился, плотно прикрыв за собой дверь, я посмотрел на Йенсена.
12
Так тогда именовался бренд, ныне известный как «Джонни Уокер».