Вечерний день
Шрифт:
А мне роль дали, большую в многосерийном фильме. Разговор шел давно, но вот только три дня назад утвердили.
«Хорошая?» - написал Платонов.
Очень, - она даже отвлеклась от продуктов и мечтательно посмотрела на Владимира Павловича, - большая, много событий, песню дивную ребята написали для меня.
«Поздравляю. А откуда вы узнали, что я здесь?»
Сергей сказал, - она закончила сервировку: даже небольшой елочке с крохотным Дедом Морозом нашлось место, - он же объяснил еще, как с вами общаться - читать, что вы написали, а потом отвечать. Выпьем? Я у врачей
«Наверное.» - написал Платонов.
Потом долго водил ручкой по бумаге, протянул листок ей:
Пускай дыханье ветерка Шевелит травою, Свирель поет издалека, Светло и тихо облака Плывут надо мною!..
Это вы сами написали?
– спросила она. «Это Федор Иванович».
Какой Федор Ива.
– но тут Анастасия догадалась, нахмурилась, потом рассмеялась, - ладно, один-один. С Новым годом!
Они выпили.
Вы мне потом расскажете, - она заговорщицки подмигнула Владимиру Павловичу, - как это все произошло? Я же, вы должны помнить, я вам говорила, ужасно любопытная.
«А вы мне, - написал Платонов.
– В этой истории для меня вопросов больше, чем ответов».
Да ну вас, - она протянула ему пирожок.
– А вы, оказывается, большой специалист по всякой старине. Можете мне помочь?
«А что требуется?»
Вот, - она достала из сумочки кошелек, из кошелька коробочку, из коробочки небольшой предмет, завернутый в бумагу.
– Можно сделать из этого нормальный медальон? Вынуть портрет и приделать колечко?
Платонов развернул бумагу: в руках у него оказался серебряный медальон затейливой работы, явно конца восемнадцатого - начала девятнадцатого века. Ушко у него было отломано. Он ободряюще кивнул Анастасии, мол, победим, не вопрос, и открыл створку. На него с портрета смотрело очень знакомое лицо. «Павел Первый...» - сообразил он.
Глава 44
Второй раз Анастасия должна была прийти на Рождество. К нему в этот день пытался напроситься полковник Загода со свитой, но Платонов отбился, сославшись на усталость. Он написал Шурику, что пускать можно только Анастасию, и ему было наплевать, что охранник непременно сообщит об этом начальству. Мнение руководства госпиталя в сложившейся ситуации его совершенно не интересовало.
Тем более что выписать его должны были через несколько дней, якут сказал, что старый Новый год он будет встречать дома. Владимир Павлович тут же начал придумывать, как и куда пригласить «блаженство и безнадежность» на праздник. Теперь, когда тайна шкатулки раскрыта, он мог наконец безбоязненно ухаживать за ней.
«Общепит» пришлось сразу отклонить, поскольку он уже больше десяти лет не был в ресторане и совершенно не представлял себе, что и как там сегодня происходит. В свое время, когда они довольно активно ходили с Наташей по разным «вкусным» точкам, главными людьми там были швейцар и официант.
Знакомый швейцар за небольшую мзду пускал тебя внутрь,
К тому же разница в возрасте у них с Анастасией была такова, что Владимир Павлович ужасно боялся показаться окружающим, себе, а прежде всего ей, Ипполитом Матвеевичем Воробьяниновым, приведшим в ресторан Лизу прогуливать корпоративные деньги.
По этой же причине он считал, что сама Анастасия его никуда, ни в какие компании с собой не позовет. А пользоваться ее гостеприимством еще раз Платонову казалось уже страшно неудобно, поэтому он после долгих раздумий решил пригласить ее к себе.
Принятое решение успокоило его. Владимир Павлович посмотрел на входную дверь, на занятого решением кроссворда Шурика и подумал, что неплохо бы попробовать систематизировать свои вопросы и сомнения. Начал он с конца.
Почему никто не хочет рассказать ему о том, что же все-таки произошло ночью в цирке?
Почему сторож, мимо которого он прошел буквально за пять минут до встречи с Махмудом, никак не подавал признаков жизни во время стрельбы?
Почему они вообще так уверенно ждали его в цирке?
Откуда они знали, что он все-таки открыл шкатулку и нашел документы? Иначе почему бы они стали так форсировать события. Упорство, с которым джигиты ловили его в тот вечер, доказывает, что они боялись, что Платонов передаст документы кому-то.
Вопрос, откуда Махмуд и его подельники знали содержание документов, уже появлялся раньше, и Владимир Павлович придумал тут какой-то ответ, не очень убедительный, но придумал.
Почему Плющ за рулем был мертвецки пьян, хотя Платонов хорошо знал, что Виктор пьет крайне мало? Возможно, этот вопрос не имел отношение ко всей конструкции, но вдруг.
Он царапал свои записи, руки слушались с каждым днем значительно лучше, и поглядывал на своего цербера.
«Шурик, а ты из милиции или частный человек?» - написал он на обороте бумаги, потом постучал по спинке кровати, привлекая внимание охранника, и показал ему вопрос. Тот прочитал, задумался, потом сказал:
– Я вообще-то бывший капитан милиции. «А сейчас?»
– А сейчас мы в ЧОПе - Частное охранное предприятие. Называется «Кавалергард».
Платонов сдержал улыбку, кивнув с благодарностью Шурику. Представить себе этого бывшего капитана милиции в гвардии он мог легко, но в Кавалергардском полку, где служили только члены высших аристократических семей России, никак.
Дождавшись, пока Шурик опять опустился на свою табуретку, Владимир Павлович продолжил свои вопросы.
«Почему меня охраняет какой-то ЧОП, если я сегодня - предмет государственного значения?
Кто и зачем переправлял мне все документы, связанные со шкатулкой?
Письмо от Якова Валериани через Анастасию.
Заметки историка, подброшенные в гардероб в цирке?
Ключи от шкатулки, якобы пересланные Мариной?
Насильственной ли смертью погибли старуха Лерина и приятель-историк?