Вечерняя заря
Шрифт:
Алекоандра. Я не понимаю, чего вы собственно хотите?
Бондесенъ продолжаетъ стоять. Такъ вы не просите прощенія?
Александра. Нтъ.
Бондесенъ наклоняется впередъ. Вы не хотите?
Александра. Нтъ, вдь вы же слышали.
Бондесенъ выпрямляется, повелительно. Возьмите ключъ и ступайте. Показываетъ на ключъ и топаетъ ногой. Уберите его!
Александра беретъ ключъ. Тсс!..
Уходитъ налво.
Карено изъ двери на заднемъ план. А, вы еще здсь. Прошу извинить меня. Вы долго меня ждали?
Бондесенъ. Нтъ.
Карено. Садитесь. Киваетъ на рукопись, которую держитъ Боннесенъ. А вы заглянули въ нее? Что скажете?
Бондесенъ садится. Да… что же сказать?
Карено. Вы не думаете, что вамъ это можетъ пригодиться?
Бондесенъ, поворачиваясь. Такія вещи не легко сразу ршить. Вы знаете моихъ читателей.
Карено. Да, и къ тому же я прибавляю, что у многихъ станутъ дыбомъ волосы, когда они увидятъ, что Иваръ Карено перешелъ къ старой философіи.
Бондесенъ внимательно. Что?
Карено. Потому что до сихъ поръ я публично не заявлялъ объ этомъ.
Бондесенъ, поднимаясь. Въ такомъ случа моя газета къ вашимъ услугамъ.
Карено удивленно. Вы дйствительно думаете?
Бондесенъ. Эти статьи имютъ слишкомъ большое значеніе, чтобы я выпустилъ ихъ изъ своихъ рукъ. Что же касается гонорара, то вы назначите его сами.
Карено. Хорошо, хорошо.
Бондесенъ. Нтъ, нтъ, такое выдающееся произведеніе заслуживаетъ большой цны.
Карено. Вы думаете? Вы считаете его такимъ блестящимъ?
Бондесенъ. Замчательная вещь. Поразительное выполненіе. Насколько я могу судить объ этихъ вещахъ.
Карено. Я очень радъ; нтъ, право, я страшно радъ. Вы должны знать, я написалъ это уже давно и долго раздумывалъ, но никогда не могъ ршиться напечатать.
Бондесенъ. Когда вы это написали?
Карено. Ахъ, ужъ много лтъ тому назадъ. Вскор посл того кризиса, о которомъ я вамъ говорилъ.
Бондесенъ. Такъ въ васъ происходило сильное броженіе, пока вы ршились на это?
Карено. Разумется. Мн стало ясно, что истина находится ни наверху ни внизу, а какъ разъ посередин. Очень большое броженіе, да, да.
Бондесенъ. Такъ я возьму рукопись съ собой.
Карено, подумавъ. Нтъ, погодите. Я долженъ ее еще разъ проглядть. Это очень серьезный шагъ. Поднимается, въ немъ происходитъ
Бондесенъ. Хе-хе; я нахожу это вполн понятнымъ.
Карено. Сегодня я опять поколебался. Вы видли Тарэ. Онъ говорилъ о дняхъ моей юности, и на меня нахлынула теплая волна воспоминаній.
Бондесенъ. На всхъ насъ по временамъ нападаетъ такая грусть. Если я выпью стакановъ семь грога, то готовъ хоть сейчасъ говорить рчь о Гамбетт.
Карено. Да, вы принимаете все это легко. И, Боже мой, какъ я вамъ за это завидую. Но я такъ усталъ отъ всей этой борьбы!
Бондесенъ. Я хочу вамъ сдлать одно предложеніе и совершенно серьезно: вы должны выйти изъ ферейна «Гора» и заставить себя выбрать вмсто профессора Іервена.
Карено останавливается и смотритъ на него. Вы говорите это совершенно серьезно?
Бондесенъ. Совершенно серьезно. Я не понимаю, какъ вы можете возиться съ вашимъ ферейномъ, когда вы давно уже должны были выйти изъ него, не столько благодаря вашему возрасту и вашимъ взглядамъ, сколько благодаря вашимъ, такъ сказать, измнившимся воззрніямъ.
Карено. Моему возрасту? Но я не старикъ. Въ хорошія минуты я такъ же молодъ душой, какъ и прежде.
Бондесенъ пожимаетъ плечами. Какъ вы это принимаете?
Карено. Да, я еще молодъ душой. Ходитъ взадъ и впередъ. Впрочемъ, я уже самъ подумалъ о томъ, чтобы выйти изъ общества. Мои взгляды стали опредленне, чмъ когда я вступилъ въ него.
Бондесенъ. По моему мннію, вы должны это сдлать.
Карено. Въ конц концовъ, мн, конечно, придется выйти изъ общества, разъ я думаю иначе, чмъ прежде. Вы, можетъ быть, совершенно правы, что съ моей стороны недобросовстно еще держаться его.
Бондесенъ. И тогда мы предложимъ васъ вмсто Іервена.
Карено. Ну, это-то вы шутите.
Бондесенъ. Нисколько. О профессор Іервен пришлось узнать такія вещи, которыя длаютъ невозможной его кандидатуру.
Карено внимательно; садится. Іервенъ не будетъ предложенъ на выборахъ?
Бондесенъ. Нтъ. Будете предложены вы.
Карено. Вамъ поручено сдлать мн это предложеніе?
Бондесенъ. Я сообщу объ этомъ завтра на собраніи. Я объясню, что профессоръ Іервенъ — одинъ и иметъ грубыя, безнравственныя связи, вы же человкъ совершенію чистый и, какъ бывшій членъ «Горы», ведете за собой тридцать человкъ, имющихъ право голоса.