Вечерняя звезда

Макмуртри Лэрри Джефф

Авроре было не слишком приятно сознавать, что порой она и сама с пол-оборота безапелляционно осуждала всех и вся, хотя, в сущности, она с возрастом все реже была способна однозначно осуждать кого бы то ни было. Приходившая к ней с житейским опытом мудрость имела тенденцию к размыванию резкости суждений на полярных точках зрения, и ей становилось все трудней быть абсолютно уверенной в чем-нибудь вообще. А Джейн была молода, у нее было острое восприятие жизни, и поговорить с ней было бы полезно.

Однако, к ее удивлению, дверь открыл Тедди, а не Джейн.

— Привет, бабуля, — сказал он.

Сердце ее радостно забилось,

он произнес это таким приветливым голосом. Это ведь, в конце концов, с самого своего рождения, был ее любимый внук. Томми был посмышленее его, а Мелани — хитрее и красивее, но Тедди был весь соткан из любви, надежды и отчаяния. Во всем, что касалось эмоций, это всегда была цельная натура, что-то такое, против чего Аврора никогда не могла устоять.

Он спустился по ступенькам крыльца и крепко обнял ее. К несчастью, они стояли как раз на том месте, куда стекали дождевые капли с крыши, но Авроре было все равно. Она чувствовала, что вот-вот заплачет. И все же она сдержалась.

— A у Шишарика жар, — сказал Тедди.

— Ведь сегодня твоя смена, — удивилась Аврора. — Почему ты дома?

— Потому что Джейн всегда путается, когда у Шишарика жар. Ей легче рисковать жизнью в ночной смене, чем оставаться дома с больным ребенком.

Джонатан спал. Аврора подошла и положила руку ему на лоб: у него в самом деле была температура, и довольно высокая. Она прикоснулась к нему, и он ненадолго открыл глаза, влажные глаза ребенка, у которого высокая температура, но потом снова закрыл их и уснул.

— Лори заходила поиграть с ним, — сказал Тедди. — Он так веселится, когда приходит его любимая тетушка Лори, сестра Джейн, что у него почти всегда потом поднимается температура.

— Ох эта Лори, — сказала Аврора. — Она все еще не бросила своего сенегальца? Сестры твоей Джейн как-то все время ухитряются находить себе экзотических мужчин.

— Да, она все еще с ним, но мне он не кажется экзотическим, — сказал Тедди. — Вообще-то он просто профессор.

Она обратила внимание, что, когда он готовил чай, руки у него дрожали. В его глазах тоже было что-то необычное — ей стало больно. Глаза его были, скорее печальны, чем сердиты, но не совсем без злобы, и ее даже напугал этот злобный блеск. Годы, когда оба ее мальчика попеременно были то дома, то в психиатрических лечебницах, были просто кошмаром. Это был ад, куда ей не хотелось возвращаться. Она не могла быть счастлива, когда ее внуки находились в сумасшедшем доме, поэтому за что бы она ни бралась в те годы, все было омрачено отчаянием.

— Тед, скажи мне, у вас ничего не случилось? — спросила она, собираясь с мужеством. — Ты что-то сам не свой.

— Без паники, — сказал Тедди, отметив, что она вот-вот начнет нервничать. — Я просто заканчиваю очередной курс лечения, вот и дрожу немного.

— И что-нибудь еще? — спросила Аврора.

— Мы поругались из-за ночных смен, — признался Тедди. — Джейн думает, что они плохо отражаются на мне, а я считаю, что на ней. Я могу и не спать столько, сколько полагается взрослому человеку, а Джейн это просто необходимо. Сегодня я отпустил ее, потому что Шишарик заболел, а вообще-то она не работает в ночной смене постоянно. Вот и все. Правда, мы еще будем ссориться из-за этого, пока она не согласится со мной.

— А что еще? — спросила Аврора. Она чувствовала, что было еще что-то. По его голосу она поняла, что он показывает

ей только обертку проблемы, а не самую суть.

Тедди улыбнулся, качая головой. Чутье бабушки изумило его, как, впрочем, и всегда. На самом деле было еще кое-что, но он не был уверен в том, что об этом нужно было рассказывать ей. Бабушке нравилась Джейн, а расскажи он ей все, ее отношение к ней могло и измениться.

Кроме того, Джейн и сама любила его бабушку. Бабуля могла бы сохранить тайну, а может, и нет, и тогда у них с Джейн вышел бы большой скандал, а чем все могло закончиться, трудно было даже предположить. Джейн не хотела, чтобы он сам, Аврора Гринуей или кто бы то ни было еще вмешивались в ее жизнь. Это как раз и был важнейший жизненный принцип Джейн: никому не было позволено вмешиваться в ее жизнь.

— Ну, рассказывай, — сказала Аврора. — Мне-то ты можешь доверять.

— На этот раз я в этом не уверен, — засомневался Тедди.

— А что, я хоть раз выдала тебя? — спросила Аврора, взяв свою чашку чаю и устраиваясь на кушетке. Она пыталась казаться спокойной, но покоя в ее душе не было. Трудно было огорчить ее сильней, чем таким взглядом в глазах Тедди, предвещавшим, что за этим вскоре последует дикое бешенство. Она смирилась с тем, что он окончательно запутался в жизни, но его безумия она пережить больше не хотела. Если бы безумие снова пришло, она знала, что больше этого не вынесет и, в конце концов, сама сойдет с ума.

— Да нет, но это — секрет, — сказал Тедди.

— У нее что, появился другой? — спросила Аврора.

Тедди помолчал. Неужели он своим видом показал ей, что в его жизни что-то изменилось, и если да, то насколько это могло быть заметно? Если же ничего этого не было, то как это бабуля догадалась, что что-то не так?

— Я ведь растила тебя с малого возраста, ты не забыл? — Аврора буквально прочитала его мысли. — Я знаю тебя как облупленного, и тебе не скрыть от меня своих неприятностей, если только ты не будешь избегать видеться со мной и не перестанешь отвечать на телефон. Но даже в этом случае я догадаюсь.

Тедди в основном думал о том, чем он себя выдал — дрожанием рук или еще чем-нибудь?

— Если у нее роман на стороне, то ничего нового в таком секрете нет, — заметила Аврора, — что, разумеется, не означает, что тебя это не должно огорчать, — если это и есть твой секрет.

— У нее роман с женщиной, с которой они вместе учились, — признался Тедди. Чтобы устоять против натиска Авроры, нужно было слишком много сил.

— Ясно, — Аврора старалась не показать, что это шокировало ее. — Все тот же секрет, только в юбках.

Тедди сразу же полегчало, как и всегда, когда он делился своими печалями с бабушкой. Конечно, сами проблемы при этом не исчезали, но теперь у него хотя бы был союзник. По тону, которым она говорила, он понял, что она намеревалась быть его союзником. Вообще-то его не беспокоило то, что Джейн спала с Клодией. То, что действительно беспокоило его, так это то, что, кроме Джейн, Клодии и его, самого никто об этом не знал. А это была тяжелая ноша. Она давила так, что этим перечеркивалась польза лекарств, которые он принимал, хотя без подобных потрясений лекарства неплохо помогали ему держаться ровно. Ему нужно было держаться ровно, и может быть, лекарства и то, что старалась сделать для него бабушка, помогло бы ему достичь постоянства и стабильности.