Вечная дева. Шанс на счастье
Шрифт:
— Истинная, чистая душой и сердцем травница никогда не откажет в помощи нуждающимся, даже если пред ней заклятый враг. Так учила меня бабушка, — ответила я, уверенно заглянув в глаза возлюбленному. — Поэтому не переживай, я помогу Клавдии всеми силами.
Обрадованный ответом жених приник губами к моей покрасневшей от эмоций щеке, а после прижал меня к себе. Парень слегка дрожал, словно боясь безвозвратной потери, и тут я его понимала, как никто другой.
— Спасибо, Лексана! — наполненный облегчением шёпот приятной щекоткой прозвучал в ушах. Уж и не помню, когда я последний
Отправив жениха отдыхать, я вернулась к печи и принялась за готовку лёгкого снадобья из моих запасов, что были в сумочке. О лечении Клавдии я особо не беспокоилась, но кое-что всё же меня волновало. Минуло два дня, и половина энергии русальего кристалла уже угасла. В ближайшее время нужно будет как-нибудь отлучиться на ночь и добраться до озера раньше, чем камень угаснет. Не очень хотелось вновь пережить тот приступ, что случился два десятка лет назад…
Глава 29
Восстановление Клавдии после приступа шло достаточно неплохо. Конечно, женщина то и дело искала повод, чтобы съязвить или колко подшутить, но я не обращала на её выходки никакого внимания, хоть иногда это было очень трудно. Не хотелось доставлять горе любимому человеку, а значит, на время можно и побороть желание прищучить вредную каргу, лишь бы Аланислав не переживал тех потерь, что когда-то выпали на мою долю…
Уже на следующий день, проснувшись после целебного сна, будущая свекровь чувствовала себя гораздо лучше. Аланислав же уехал спозаранку, чтобы перед работой успеть зайти к нам домой и покормить всю скотину, поэтому рассвет я встречала наедине с гордой и очень сварливой пациенткой.
Разумеется, женщина то и дело пыталась меня как-нибудь уколоть. То бутылочки для снадобий, по её мнению, у меня недостаточно чистые, то травы как-то странно заварены и явно силой ведовской пропитаны, то к вкусу зелья придиралась, причитая, что её хотят отравить. Проявляя железное терпение, я усердно оказывала женщине помощь, и к вечеру мой дар отчётливо подсказывал, что жизнь Клавдии вне опасности.
Сообщив матери жениха после очередной трапезы радостную весть, я наготовила заранее нужных лекарств и уже предвкушала, как отправлюсь на ночь домой, чтобы напитать энергией русалий кристалл, но хитрая женщина и тут мне вставила палки в колёса.
Едва стоило моему жениху появиться на пороге дома, как пациентка, ухватившись левой рукой за сердце, жалобно и негромко застонала, указывая на якобы вновь возникший недуг.
— Матушка, неужели тебе не становится лучше? — обеспокоенный сын сидел на краю кровати, поглаживая руку матери.
— Ох, легчает иногда, а потом боль снова возвращается, — лживая будущая свекровь, нацепив на лицо жалобную гримасу, стонала не хуже страдавшего недавно от боли Аланислава. Но парня я ещё могла понять, ведь его волк покусал, а вот женщина нагло притворялась!
— Полно вам, Клавдия, зачем вы сына переживать заставляете? — фыркнула я, протянув перепуганному жениху стакан воды. — Вам уже почти ничего не угрожает. Сегодня вечером
Якобы больная женщина так сильно выпучила глаза, что те вот-вот выпали бы из глазниц.
— Что ты, Лексаночка-красавица, разве можно женщину больную дома без присмотра травницы оставлять? — Клавдия ахала и охала, всеми силами изображая из себя самого страдающего на свете человека. — Так нельзя, вдруг пока тебя не будет я душу богам отдам?
Уставший жених, казалось, даже чуть побледнел от её слов.
— Матушка, типун тебе на язык, не говори так! Лексана обязательно о тебе позаботится, — парень перевёл на меня выжидающий, преисполненный волнением взгляд. — Правда, любимая?
Я замерла, не зная, что и ответить. К концу подходил третий день и хорошо было бы переночевать сегодня на дне озера. Алан, судя по всему, свято верит в болезнь и страдания Клавдии. Как же поступить?
— Дорогой, можно тебя на минутку? — жестом указательного пальца я тихонько поманила жениха к себе. Погладив руку постанывающей от недуга матери, Аланислав поднялся с кровати и вышел вместе со мной на улицу. У стен, как известно, вполне могли быть уши, и шёпот на улице среди пения птиц и стрекота кузнечиков должен быть не так слышен.
— Лексана? Что-то случилось? — озабоченный происходящим жених прижал меня к себе.
— Алан, при всём уважении к твоей матушке… — шептала я, оперевшись двумя руками на его грудь и уверенно взглянув в зелёные глаза. — С ней всё хорошо. Не знаю почему, но она усердно притворяется больной в надежде привлечь к себе внимание.
— Ты уверена? Может она и вправду больна? — пожал плечами жених.
— Мой дар так просто не обманешь, — ответила я, отрицательно мотнув головой. — Живее всех живых будет, уж поверь мне. А мне сегодня ночью очень надо домой! Помнишь, я рассказывала тебе про некоторые приготовления, что только с появлением луны на небе делаются?
— Помню, но может это как-нибудь подождёт до завтра? Я очень волнуюсь за матушку. Может, мы с ней не очень дружны с моих юных лет, но как же я боюсь её потерять… — на лице Аланислава читалось искреннее беспокойство, но и я сама переживала сейчас не меньше. Совесть не позволяла мне просто так отказать в просьбе возлюбленному, но и на поводу якобы больной будущей свекрови ни в коем случае идти было нельзя!
Хитрая хозяйка дома, несмотря на все предпринятые мной меры, всё же подслушала наш разговор и вышла на улицу, придерживая то самое совсем уже не ноющее сердце.
— Что ты, сынок, незачем переживать за меня. Пусть идёт травница твоя, куда хочет, — фальшивые стоны Клавдии так и распаляли в моей груди огонь ярости. Вот зачем она это делает? Чего она хочет добиться подобным поведением? — Подумаешь страдать ночью буду, болью мучиться и бредить… Глядишь, быстрее богам душу отдам, чтобы никому не докучать.
Побелевший от услышанных слов жених тотчас рванулся к хозяйке дома, которая для пущей убедительности стала учащённо дышать и медленно оседать на землю. Уложив Клавдию на кровать, Аланислав поднялся с кровати и подошёл ко мне.