Вечная философия
Шрифт:
Не существует никакого безотказного способа контроля за политическими проявлениями жажды власти. Поскольку власть по своей сути является вещью, способной к бесконечному расширению, обуздать ее может только столкновение с другой властью. Поэтому любое общество, которое ценит свободу, в том смысле, чтобы им управляли по закону, а не в соответствии с классовыми или личными интересами, должно позаботиться о разделении власти. Единство нации означает, что вся нация находится на службе у одного человека и поддерживающей его олигархии. Организованная и сбалансированная разъели ценность является обязательным условием свободы. Оппозиция Ее Величества это самые верные подданные Ее Величества, поскольку они являются самой полезной частью любого свободолюбивого общества. Более того, поскольку жажда власти есть вещь чисто умственная и, в силу этого, ненасытная и неприступная для болезней или старости, любое свободное общество не должно позволять своим правителям слишком долго находиться у руля. Монашеский картезианский орден, который "не нужно реформировать,
Актон, эрудированный католический историк, придерживался того мнения, что все великие - плохие люди; Руми. персидский поэт и мистик, считал, что искать единения с Богом и в то же время сидеть на троне так же бессмысленно, как искать верблюдов на крыше дворца. Несколько более оптимистично высказывался по этому поводу святой Франциск Сальский, взгляды которого донес до нас его друг, молодой епископ Беллийский.
– Моп Реге (* Отец мой (фр.) - Прим.ред. , - сказал я однажды, - могут ли люди, сидящие в высоких кабинетах, практиковаться в добродетели послушания?
Франциск Сальский ответил: "Они имеют для этого гораздо больше возможностей, чем их подчиненные".
И поскольку я не понял его ответа, он продолжил: "Те, кто обязан слушаться, как правило, слушаются только своего начальника... Но те, кто сами являются начальниками, имеют гораздо больше возможностей для послушания, даже тогда, когда они отдают приказы; ибо, если они помнят, что это Бог возвысил их над другими людьми и дал им ту власть, которую они имеют, то они применяют власть в соответствии с Божьими заветами и в силу этого, даже отдавая приказы, они подчиняются. Более того, нет такого властелина, у которого не было бы наставника по вопросам сознания и души. Но есть еще и высший уровень послушания, на который могут подняться все властелины и наставники, уровень, о котором говорит святой Павел: "Хотя я и не подчиняюсь ни одному человеку, я сделал себя слугой всех людей". Именно посредством такого вселенского послушания всем людям мы и становимся "всем для всех"; и служа всем, во имя Господа Нашего, мы всех считаем своими повелителями".
Я запомнил это правило и часто наблюдал, что Франциск Сальский относился ко всем приходившим к нему людям, даже самым незначительным, так, словно он был их слугой; он никогда никого не отталкивал, никогда не отказывался вступить в беседу, говорить сам или слушать, никогда не проявлял ни малейшего признака усталости, нетерпения или раздражения, каким бы назойливым или незваным не был его гость. Тем, кто спрашивал его, почему он так разбазаривает свое время, он неизменно отвечал: "На то воля Божья; Он от меня того требует; могу ли я просить большего? Когда я занимаюсь этим, от меня не требуется делать ничего другого. Святой Волей Божьей должны светиться все наши деяния; а все остальное просто суета".
Жан Пьер Камю
Что ж, мы видим, что и "великий человек" может быть хорошим - даже настолько хорошим, что оказывается способным овладеть знанием, единящим его с божественной Основой - если, конечно, употребляя власть, он выполняет два условия. Во-первых, он должен отказаться от всех личных преимуществ, которые дает ему власть, и должен упражняться в терпении и сосредоточенности, без которых не может быть любви ни к Богу, ни к человеку. И, во-вторых, он должен понять, что данная ему волею случая власть не дает ему духовного авторитета, которым обладают только те живые или мертвые провидцы, которые достигли прямого погружения в Природу Вещей. Общество, глава которого свихнулся настолько, что вообразил себя пророком, обречено на гибель. Жизнеспособным обществом является то, в котором достойные видеть, указывают необходимые цели, а облеченные властью уважают авторитет провидцев и прислушиваются к их советам. По крайней мере в теории это хорошо понимали в Индии и до начала эпохи Реформации в Европе, где "не было такого властелина, у которого не было бы духовного наставника по вопросам сознания и души". К сожалению, церковь попыталась найти золотую середину - соединить духовный авторитет с бренной властью, осуществляемой либо непосредственно на троне, либо в его тени. Но духовным авторитетом могут обладать только люди абсолютно бескорыстные, намерения которых остаются вне всяких подозрений. Церковная организация могла назьшать себя Мистическим Телом Христа; но если ее прелаты являются рабовладельцами и повелителями государств, как это было в прошлом, или если церковная организация является крупным капиталистом, как это происходит сейчас, тогда никакие титулы, какими бы почетными они не были. не могут скрыть того факта, что высказывая какое-либо суждение, эта организация выступает, как заинтересованная сторона в определенном политическом или экономическом процессе. Да, в вопросах, не связанных со бренной властью организации, индивидуальные церковники могут быть, и, собственно,
Сколько великих людей, на самом деле, выполнили или готовы выполнить условия, которые делают власть безвредной, как для правителя, так и для подданных? Если не учитывать святых, то эта проблема оказалась неразрешимой. И поскольку истинное самоуправление возможно только в очень малых группах, сообщества национального и сверхнационального масштаба всегда будут управляться олигархическими меньшинствами, члены которых получали власть благодаря своей жажде власти. Это означает, что проблема власти, будет существовать вечно, и поскольку разрешить ее могут только люди типа Франциска Сальского, она всегда будет доставлять неприятности. А это, в свою очередь, значит, что мы не можем надеяться на то, что большие сообщества будущего будут лучше больших сообществ прошлого в краткий период их расцвета.
Глава 7 ИСТИНА
Поэтому молчи и не болтай о Боге. Ибо когда ты болтаешь о нем, то ты лжешь, творишь грех.
Экхарт
В религиозной литературе слово "истина" употребляется по крайней мере в трех определенных и очень разных значениях. Так, иногда оно считается синонимом слова "факт" - в тех случаях, когда звучит утверждение, что Бог есть Истина, то есть первичная Реальность. Но в такой фразе, как "поклоняться Богу в духе и в истине", это слово явно приобретает иное значение. Нет ни малейшего сомнения, что в данном случае "истина" означает непосредственное восприятие духовного Факта, противоположное вторичному знанию "о" Реальности, сформулированному в предложениях и принятому потому, что оно либо было сообщено авторитетным лицом, либо убедительно доказано на основе считающихся догмой постулатов. И, наконец, это слово несет в себе более стандартное значение, в предложениях типа: "Это заявление является истиной", то есть, когда мы имеем ввиду, что словесные символы, из которых составлено это заявление, соответствуют фактам, о которых в нем идет речь. Когда Экхарт пишет, что "ибо когда ты болтаешь о нем, то ты лжешь, творишь грех", он не утверждает, что все теологические заявления расходятся с истиной. Так как может существовать некое соответствие между человеческими символами и божественным Фактом, некоторые теологические постулаты являются истин-ньши настолько, насколько мы можем их такими сделать. Будучи сам теологом, Экхарт, конечно же, согласился бы с этим. Но Экхарт был не только теологом, но и мистиком. И как мистик, он хорошо понимал то, что современный семантик так старательно (и так безуспешно) пытается разъяснить современному разуму: слова - это не то же самое, что вещи, и знание слов, которыми излагается какой-либо факт, не является эквивалентом непосредственного восприятия самого факта. Собственно, Экхарт утверждает следующее: что бы не говорилось о Боге, эти слова никогда не станут "истиной в первых двух значениях этого загадочного слова, которым столь часто злоупотребляют. Святой Фома Аквинский иными словами высказал ту же мысль, когда, пройдя через углубленное созерцание, он перестал писать теологические труды, заявив, что все написанное им до этого момента было всего лишь пылинкой, по сравнению с полученным им непосредственным знанием. За двести лет до Фомы, в Багдаде, великий магометанский теолог ал-Газали тоже отказался от анализа истин о Боге и обратился к созерцанию и непосредственному восприятию Истины-Факта, отказался от чисто интеллектуальной доктрины философов и обратился к нравственному и духовному учению суфиев.
Мораль вышесказанного ясна. Всякий раз, когда мы слышим или читаем об "истине", мы должны остановиться, чтобы задать себе вопрос, в каком из трех значений применяется это слово в данный момент. Благодаря этой простой предосторожности (а ее соблюдение является истинным проявлением интеллектуальной честности), мы оградим себя от совершенно лишнего беспокойства и смятения ума.
Желая поддразнить слепого. Будда игриво позволил словам вылететь из своего золотого рта, Небо и земля испокон веков заполнены густыми зарослями шиповника.
Дан-о Кокушч
Нет ничего правдивого нигде,
Истины нигде не отыскать.
А если говоришь ты, что видел Истину,
То это значит, что видел ты не то.
Когда же Истина предоставлена самой себе,
В ней ничего нет лживого, поскольку она есть Разум.
А если Разум сам от фальши не свободен,
То Истины не существует, ее нигде ты не найдешь.
Хуэи Нень
Будда никогда не проповедовал истину, поскольку видел, что каждый должен ее осознать внутри самого себя.
Сутраламкара
Чем дальше он [мудрец] идет, тем меньше познает.
Лао-цзы
– Послушайте!
– закричала Обезьяна.
– После всех тех неприятностей, которые нам доставлял Китай, и после того, как ты особо приказал, чтобы нам передали священные книги. Ананда и Касиапа принесли совсем не то. Они передали нам пустые листы: Я спрашиваю тебя. какая нам от них польза?
– Не нужно кричать.
– сказал Будда с улыбкой.
– ...Эти пустые свитки и есть настоящие священные книги. Но я ясно вижу. что народ Китая слишком глуп и невежественен, чтобы поверить в это. и потому ничего не остается, как вручить ему листы с написанными на них словами.