Вечная философия

Хаксли Олдос

Еще одним практическим следствием великих исторических философий вечности, типа индуизма и буддизма, является доброе отношение к животным. Иудаизм и ортодоксальное христианство учили, что животных можно использовать как вещи для решения бренных человеческих задач. Даже святой Франциск относился к животным в какой-то степени двусмысленно. Да, он обратил волка и читал проповеди птицам; но когда брат Можжевельник отрубил ноги у живой свиньи для того, чтобы уважить просьбу одного больного, очень любившего холодец, то святой просто осудил чрезмерное усердие своего ученика, приведшее к порче ценной частной собственности. И только в девятнадцатом столетии, когда власть ортодоксального христианства над умами европейцев сильно ослабла, представление о том, что доброе отношение к животным может быть благом стало распространяться в обществе. Эта новая нравственность совпала с новым интересом к Природе, подогреваемым поэтами-романтиками и учеными. Поскольку эта нравственность не основывалась на философии вечности, доктрине божественности всех живых созданий, то современное движение за доброе отношение к животным прекрасно уживалось и уживается с преследованиями, нетерпимостью и жестокостью по отношению к человеческим существам. Молодых нацистов учили хорошо обращаться с собаками и кошками и проявлять безжалостность к евреям. Причина кроется в том, что нацизм - это типичная философия времени, по которой абсолютное добро находится в будущем времени, а не в вечности. По этой теории, евреи - это препятствие на пути к достижению высшего добра; собаки и кошки - нет. Подобная логика приводит к соответствующим действиям.

Эгоизм и пристрастность - чрезвычайно низменные

и бесчеловечные качества, даже если речь идет о вещах этого мира; но если мы говорим о религиозных доктринах, то природа этих качеств еще более низменна. Что ж, это величайшее зло, порожденное разделением церкви; в каждой конфессии оно породило эгоистичную, нетерпимую ортодоксальность, заключающуюся в отважной защите всего, чем эта конфессия обладает, и порицании всего, чего у нее нет. И поэтому каждый защитник приучается отстаивать свою истину, свое знание и свою церковь, и самые большие почести воздаются тому, кто любит и защищает все свое и ничего не прощает тем, кто придерживается иной точки зрения. Кто же еще может причинить истине, добру, единению и религии больше вреда, как не эти их защитники? Если вы спросите, почему великий епископ города Мо написал столько ученых книг, направленных против всех теорий Реформации, то ответ будет следующим: он родился во Франции и был вскормлен Матерью Церковью. Родись он в Англии, будь его Alma Mater* (* Кормящая, питающая мать (лат.). Поэдитсльнос наименование студентами своего университета. Прим.ред.) Оксфорд или Кембридж, и он мог бы еще посоревноваться с нашим епископом Стиллингфлитом в написании многих ученых трактатов, направленных против Римской Церкви. И все же я осмелюсь сказать, что если бы каждая церковь сумела породить хотя бы одного человека, обладающего верой апостола и беспристрастной любовью первых христиан Иерусалима, то протестанту и паписту такого рода не потребовалось бы и половины листа бумаги и получаса времени, чтобы признать, что они принадлежат к одной и той же религии. Стало быть, утверждение, что церкви разделены, отчуждены и недружелюбно настроены по отношению друг к другу в силу того, что их знания, история, логика и критика находятся в руках нетерпимости, равносильно утверждению, что каждая церковь имеет слишком много доказательств своей правоты, чтобы быть действительно правой. Спросите, почему даже лучшие среди католиков так неохотно признают правильность установок англиканской церкви; да потому, что они боятся утратить хоть каплю ненависти к Реформации. Спросите, почему ни один протестант ни за что не станет говорить о пользе или необходимости обета безбрачия для тех, кто удалился от мирских дел, чтобы проповедовать евангелие; да оттого, что протестанту кажется, что этим он смягчит ошибку Римской Церкви, избавившей свой клир от тягот брака. Спросите, почему даже самый достойный и набожный представитель Государственной Церкви боится признать достаточность Божественного Света, необходимость следовать только указаниям и вдохновению Святого Духа; да потому, что отошедшие от церкви квакеры сделали эту идею краеугольным камнем своей доктрины. Если бы мы любили истину как таковую, если бы мы искали ее ради нее самой, если бы мы любили наших ближних, как себя самих, если бы мы хотели от нашей религии только одного - быть приемлемой для Бога, если бы мы хотели освобождения для всех людей без исключения, если бы мы боялись ошибки только потому, что она плохо сказывается на нас и наших собратьях, то с нами не происходило бы ничего подобного.

Стало быть, существует католический дух, причастие святых к Богу и всеобщему добру, которое любой человек может обрести не посредством приверженности тому, что называется ортодоксальностью конкретных церквей, а только посредством полного умертвления всех мирских точек зрения, посредством чистой любви к Богу, и посредством такого помазания свыше, которое освобождает разум от всякого эгоизма и заставляет его любить истину, добро и любого человека, будь он христианин, еврей или язычник. Тот, кто обретет этот божественный и католический дух в условиях нынешнего хаотического положения вещей и будет принадлежать к какой-то конкретной церкви, не приемля ее отчужденности от других церквей, должен хорошо запомнить три следующие истины. Первое: всемирная любовь, которая направляет все силы сердца на служение Богу и заставляет нас любить каждого человека, как мы любим себя самих, является самым благородным, самым божественным, богоподобным состоянием души и абсолютным совершенством, до которого может довести нас самая совершенная религия; ни одна религия не принесет ни одному человеку никакой пользы, если только не породит в нем эту совершенную любовь. Второе: при нынешнем разделенном состоянии церкви на куски разорвана сама истина; стало быть, только тот может быть истинным католиком, в ком истины больше, а заблуждений меньше, чем в любой обособленной части церкви. Эта истина дает нам возможность принадлежать к обособленной церкви и нс страдать от ее обособленности, она дает нам подлинную свободу и способность воспринимать все то добро, которое мы видим или слышим в любой другой церкви... Третье: человек должен всегда помнить ту великую истину, что величественная Божественная Справедливость не склоняется ни перед партиями, ни перед личностями, а воздает по заслугам, как еврею, так и язычнику. Стало быть, такой человек должен любить так, как любит Бог, и осуждать так, так осуждает Бог, не принимая во внимание, с кем он имеет дело - с папистом или с протестантом; он не должен любить истину меньше из-за того, что ее чрезвычайно усердным поборником был Игнатий Лойола или Джон Беньян, и он не должен испытывать к заблуждению меньшее отвращение только потому, что его породил доктор Трапп или Джордж Фоке.

Вильям Ло

Доктор Трапп был автором религиозного трактата под названием "О природе, глупости, греховности и опасности чрезмерной праведности". Одно из полемических произведений Ло было ответом на эту работу.

Бенарес - Востоку, Мекка - Западу; но изучи свое сердце, ибо там живут и Рама и Аллах.

Кабир

Подобно пчеле, собирающей мед с разных цветов, мудрый человек впитывает суть разных Священных текстов и во всех религиях подмечает только хорошее

Из "Шримад Бхагаватам "

Его Священное Величество Король испытывает почтение к людям всех сект, как аскетам, так и домовладельцам, приносит им дары и выражает почтение в других формах. Однако, главным для Его Священного Величества являются не столько дары и внешнее почтение, сколько развитие сути каждой секты. Развитие сути проходит в разных формах, но в основе его лежит сдержанность в речах; мудрый человек не должен без причины восхвалять свою секту или осуждать другую. Для уничижения требуется только особая причина; ибо любая секта, по той или иной причине внушает благоговение... Тот, кто почитает свою секту и осуждает другую исключительно из привязанности к своей, с намерением увеличить славу своей секты, на самом деле, подобным поведением причиняет ей страшный вред. Стало быть, добродетель - в согласии, и мудрый охот-но$прислушивается к Закону Почтения, которому подчиняются другие люди.

Эдикт Ашоки

Увы, ни один из христианских королей не издал эдикта, похожего на эдикт Ашоки. Добрым старым простым правилом Запада было восхваление своей секты, осуждение и даже преследование всех остальных, Однако, в последнее время правительства изменили свою политику. Усердие в агитации и преследованиях теперь является отличительным признаком только политических псевдорелигий, типа коммунизма, фашизма и национализма; эти пвсевдорелигии относятся с презрительно-безразличной терпимостью к различным проявлениям Вечной Философии, если конечно, они не считают Вечную Философию препятствием на пути к провозглашаемым ими бренным целям.

Дети Божьи такие прелестные, но такие странные, такие милые, но такие ограниченные.

Садху Шундар Сингх

К такому заключению был вынужден прийти самый знаменитый из обращенных индусов после нескольких лет общения с собратьями-христианами. Разумеется, есть немало достойных исключений; и все же правилом, даже среди образованных протестантов и католиков, является откровенно самоуверенный провинционализм, над которым можно было бы посмеяться, не причиняй он столько вреда истине и любви к ближнему. Еще сто лет назад почти никто из европейцев не знал санскрита, пали или китайского. Невежество европейских ученых вполне оправдывало их провинционализм.

Сегодня, когда имеется достаточное количество более или менее адекватных переводов, для провинционализма нет причины и оправдания. Тем не менее, большинство европейских и американских авторов книг по религии и метафизике пишут так, словно кроме евреев, греков и христиан средиземноморского бассейна и западной Европы никто и никогда не занимался этими проблемами. Это, проявившееся в двадцатом веке, совершенно добровольное и осознанное невежество не только абсурдно и позорно; оно несет в себе опасность для общества. Как и любая другая форма империализма, теологический империализм представляет угрозу для мира во всем мире. Власть насилия не прекратится до тех пор, пока, во-первых, наиболее человечные существа не станут исповедовать одну и ту же философию жизни; во-вторых, пока Вечная Философия не будет считаться наивысшим общим фактором всех религий; в-третьих, пока приверженцы всех религий не откажутся от идолопоклоннической философии времени, под слоем которой их конкретные религии погребли философию вечности; в-четвертых, пока весь мир не откажется от политических псевдорелигий, помещающих высшее добро человека в будущем времени и оправдывающих и поощряющих этим любые совершаемые в настоящем времени злодейства, как средства достижения желаемой цели. Если все эти условия не будут соблюдены, то никакие политические планы, никакие хитроумные экономические расчеты не смогут предотвратить возобновления войн и революций.

Глава 13 СПАСЕНИЕ, УХОД, ПРОСВЕТЛЕНИЕ

Спасение, но от чего? Уход - но из какой конкретной ситуации и в какую иную? Человечество неоднократно отвечало на эти вопросы, но поскольку люди отличаются друг от друга по темпераменту, живут в разных общественных условиях и не могут выйти за рамки конкретного образа мышления и чувств, то ответы получались различные и взаимоисключающие.

Прежде всего поговорим о материалистическом подходе к спасению. В своей простейшей форме - это просто-напросто жажда жизни, выражающаяся в осознанном желании выбраться из обстоятельств, опасных для жизни. На практике эффективная реализация этого желания зависит от двух вещей: использование разума для решения конкретных экономических и политических проблем и создание и поддержание атмосферы доброй воли, в которой разум сможет работать наиболее эффективно. Но люди не удовлетворяются только тем, что они умны и добры в рамках конкретной ситуации. Они жаждут соотнести свои деяния, а также соответствующие этим деяниям мысли и чувства с общими принципами и философией космического масштаба. Если такая направляющая и поучающая философия не является Вечной Философией или одной из исторических теологий, более или менее тесно связанных с Вечной Философией, она принимает форму псевдорелигии, системы организованного идолопоклонничества. Таким образом, простое желание не умереть с голоду, вполне обоснованная убежденность в том, что изнывающий от голода человек не может быть добрым, мудрым или счастливым, под влиянием метафизики Неизбежного Прогресса, превращаются в пророчествующий Утопизм; желание спастись от угнетения и эксплуатации объясняется и направляется верой в апокалипсис революции, в сочетании, не обязательно в теории, но обязательно на практике, с поклонением Молоху нации как высшему добру. Во всех этих случаях спасение рассматривается как уход с помощью различных политических и экономических средств от страданий и зла, связанных с плохими материальными условиями, к иному набору будущих материальных условий, которые будут настолько лучше нынешних, что все каким-то образом станут абсолютно счастливыми, мудрыми и достойными людьми. Эта теория, являющаяся официальной религией тоталитарньк государств как правой, так и левой направленности, остается полулегальной в номинально христианском мире капиталистических демократий, где ее внедряют в общественное сознание не представители государства или церкви, а наиболее влиятельные из народных моралистов и философов - авторы рекламных текстов (единственные писатели в истории литературы, чьи произведения ежедневно читает все население).

В теологиях различных религий спасение также рассматривается как уход от глупости, зла и страданий в счастье, добро и мудрость. Но политические и экономические меры считаются всего лишь дополнением к обретению индивидуумом святости, добродетели и веры в некий божественный принцип или некую божественную личность, обладающую способностью так или иначе, но прощать и освящать индивидуальную душу. Более того, считается, что желанная цель находится не в каком-то утопическом будущем, которое начнется, скажем, в двадцать втором веке или даже раньше, если только наши любимые политики останутся у власти и издадут правильные законы, а на "небесах". Вот это последнее слово имеет два очень разных значения. Для большинства людей, исповедующих великие исторические религии, это слово, вероятно, означает и всегда означало счастливую вечную жизнь после смерти, награду за хорошее поведение, искреннюю веру и компенсацию за неизбежные в земной жизни страдания. Но для тех, кто независимо от принадлежности к какой-либо религиозной традиции, принял Вечную Философию в качестве теории и сделал все возможное для воплощения ее на практике, "небеса" имеют другое значение. Такие люди стремятся уйти от отдельного существующего во времени "я" в вечность, понимаемую как знание, единящее индивидуума с божественной Основой. Поскольку это единящее знание может и должно быть обретено в этой жизни (обретение этого знания является ее единственной главной задачей), то "небеса" не означают исключительно посмертное состояние. Только тот полностью "спасен", кто уходит от бренности здесь сейчас. Что касается средств спасения, то они являются одновременно нравственными, интеллектуальными и духовными, и удивительно четко и сжато сформулированы в "Восьми правилах следования Путем Будды". Для полного ухода от бренности требуется соблюдение следующих условий: первое, Правильная Вера в ту абсолютно очевидную истину, что источником страданий и зла является жажда обособленного эгоцентрического существования, из чего следует, что от зла, как индивидуального, так и коллективного, можно уйти только освободившись от этой жажды и зацикленноеTM на "я", "меня", "мое"; второе, Правильная Воля, воля к освобождению себя и других; третье, Правильная Речь, обращенная с состраданием и любовью ко всем разумным существам; четвертое, Правильные Действия, целью которых является достижение и поддержание мира и доброй воли; пятое, Праведные Способы Зарабатывания На Жизнь, то есть выбор только таких профессий, которые не направлены на причинение вреда другим человеческим существам или, по возможности, любым живым существам; шестое, Правильные Усилия по укреплению Самоконтроля; седьмое, Правильное Внимание или Собранность, которая не должна покидать индивидуума ни при каких обстоятельствах, чтобы он никому не причинил вреда просто по неведению, ибо "мы не ведаем, что творим"; и восьмое, Правильное Созерцание, знание, единящее индивидуума с божественной Основой, знание, доступ к которому открывают упомянутые в шести первых условиях следования Путем Будды нравственное смирение и собранность. Таковы вполне доступные человеку средства достижения своей главной цели - "спасения". А вот о средствах, которые божественная Основа использует для того, чтобы помочь человеку в достижении его цели, Будда из священных свитков Пали (учитель, чья неприязнь к "глупым вопросам" не менее сильна, чем неприязнь к ним современных физиков-экспериментаторов) отказывается говорить. Он готов говорить только о "печали и конце печали" - о жестоком факте существования страдания и боли и другом, не менее эмпирическом факте существования метода, с помощью которого индивидуум может освободиться от зла и уменьшить сумму зла в окружающем его мире. Только в буддизме махаяны тайны благодати обсуждаются так же подробно, как в индуистской и, особенно, в христианской теологии. В более примитивном буддизме хинаяны теория ухода - это просто развитие последних записанных слов Будды: "Разложение изначально присуще сложным вещам. Прилежно ищи свой собственный путь к спасению". Как и в приводимом ниже общеизвестном отрывке, весь упор делается на усилия самого индивидуума.

Итак, Ананда, будь факелом самому себе, будь самому себе спасением. Не ищи спасения во внешнем мире. Крепко держи Истину, как факел; крепко держись за Истину, как за спасение. Не ищи спасения ни у кого, кроме как у себя самого. И те, Ананда, кто уже сейчас является или после моей смерти будут являться факелами самим себе, не будут искать спасения во внешнем мире, а будут крепко держать истину, как факел, и будут крепко держаться за Истину, как за спасение, и не будут искать спасения ни у кого, кроме себя самих - те взойдут на самую высокую Вершину. Но у них должно быть сильное желание учиться.