Вечная любовь (Бессмертие любви)
Шрифт:
— Ведь наверняка Рис и твои кузены убили его, разве не так?
— Не так.
— Черт побери, женщина! Почему ты покрываешь их?!
Потому что они защищали меня!
И хотя эти слова пронеслись у нее в голове, она не произнесла их вслух. Пусть даже Рис и отказался от нее, она не допустит, чтобы он или его сыновья пострадали от Генриха. Это была только ее ошибка. Если бы она не вышла замуж за Гилберта, наивно полагая, что сумеет таким образом защитить свое наследство, ничего бы не произошло. А если уж во имя справедливости необходимо,
— Пэкстон, послушай же, это я убила Гилберта. И сделала это, потому что он пытался убить меня.
— Убить тебя? Но почему?
— Потому что он ненавидел меня.
— Нена…— Пэкстон замолчал и посмотрел на нее. — А ты в этом уверена?
— Он ненавидел меня, потому что только этим я могу объяснить его желание избавиться от меня. И это сущая правда.
Пэкстон внимательно посмотрел на нее. Опять губы его были плотно сжаты.
— Думаю, тебе лучше все самой рассказать, Алана. Расскажи все, что случилось в день гибели Гилберта.
На нее нахлынули воспоминания: борьба… падение… Однако она заставила себя не думать об этом.
— Пожалуй, мне лучше начать с начала. Может, тогда ты сумеешь что-нибудь понять.
— Если хочешь, но только не молчи и рассказывай. У Пэкстона кончалось терпение, и Алана молила
Бога, чтобы ей удалось убедить мужа, что именно она, а не кто другой, убила Гилберта.
Внутри у нее все дрожало, но она заставила себя собраться, поглубже вздохнула и начала говорить, стараясь, чтобы голос звучал спокойно и естественно.
— Когда я вышла за Гилберта, я его не любила. Думаю, что и он не любил меня. С моей стороны это был эгоистический поступок. Вся земля в округе была моим наследством.
А когда Гилберт прибыл сюда, я поняла, что мое наследство переходит к нему. И вот тогда мне пришла в голову мысль: если я выйду за него, то смогу передать все это своим детям, которые будут наполовину нормандцы, наполовину уэльсцы. Полагала, что все достанется только им, а они смогут передать эту землю своим детям, и так далее. А, кроме того, я думала, что после женитьбы на этой земле восстановятся мир и спокойствие.
И поначалу наши отношения были вполне любезными, даже дружелюбными. Но вскоре Гилберт начал замыкаться в себе, из-за всякой ерунды сердился на меня. Я никогда не могла объяснить почему. Что касается моих надежд, что мои потомки будут всегда проживать на этой земле, то они постепенно превращались в дым.
— Я верю, что всему этому положил начало Гилберт, а не ты, — сказал Пэкстон. — Расскажи мне лучше, что было в тот день, когда он погиб. Что произошло?
Ужас охватил ее при воспоминании о том, что ей пришлось пережить. Понижая, что у нее нет выбора, она стала рассказывать:
— Несколько дней подряд шли сильные дожди. Утром того дня, когда Гилберт погиб, дождь на неко торое время прекратился. Он пришел и пригласил меня прогуляться. Я была удивлена, однако же согласилась.
Выйдя
Алана остановилась, и в памяти возникло все, что произошло тогда. Она увидела себя, беспомощно барахтавшуюся в воде. Она то выныривала на поверхность, то уходила под воду. Едва только удавалось вынырнуть и глотнуть воздуха, как ее тотчас же утягивало на глубину. Такого ужаса Алана никогда раньше не испытывала. Даже теперь, хотя миновал почти целый год, ее начало трясти, как трясло тогда, когда ей все-таки удалось вылезти из водоворота, едва не утянувшего ее на дно.
— Алана?
Услышав свое имя, она вздрогнула. Подняв глаза, она увидела Пэкстона прямо перед собой. Схватив ее за руку, он повел ее к постели. Молча стоял он рядом и наблюдал за ней. Алана отвернулась.
— Ты в состоянии продолжить? — спросил он, наконец.
— Да, — ответила она, чувствуя, что страх сменился гневом при воспоминании о предательстве Гилберта.
— Если да, то продолжай.
Алана положила руки на колени и распрямила плечи. Это время понадобилось ей для того, чтобы придумать, что говорить дальше, так как с этого момента должна была начаться ложь.
— Итак?
— Не знаю, сколько времени я пробыла в воде и как мне удалось не утонуть. Каким-то чудом передо мной вдруг оказался сук, я ухватилась за него и с огромным трудом выбралась из воды. — Пока она рассказывала правду. — Некоторое время я лежала на берегу, приходя в себя, и вдруг услышала…
— Лежала на каком берегу реки?
Пэкстон выпалил свой вопрос так стремительно, что несколько секунд Алана молча смотрела на него.
— На этом берегу. А почему ты спрашиваешь?
Но Пэкстон лишь махнул рукой:
— Рассказывай дальше.
— Вдруг я услышала шаги. Подняла голову и увидев, что идет Гилберт. Я испугалась, что он опять попытается утопить меня. И тогда я вытащила свой нож. Как только Гилберт наклонился надо мной, я ударила его ножом.
«Все ложь», — подумала она, отлично зная, как все происходило на самом деле.
В действительности же она лежала на берегу обессилевшая, неподвижная. Опасаясь, что Гилберт может отыскать ее, она спряталась за опорами существовавшего в ту пору моста, который находился неподалеку от крепости. Едва ли не ползком перебравшись на тот берег, она сумела дойти до леса, где свалилась замертво и долго лежала, приходя в себя и отдыхая.
А вскоре она увидела Гилберта, который шел вдоль противоположного берега, увидела и вытащила нож. Алане явно повезло, что Гилберт не догадался перейти по мосту, но продолжал двигаться вдоль течения по тому берегу. Очевидно, он пытался отыскать ее тело.