Вечная любовь
Шрифт:
Из еды, как и говорил хозяин пещеры, нашлись только овощи, да и те сырые. А еще - подсохшие лепешки и сыр. Они заняли почти всю сумку, но без еды далеко не уйти даже волшебникам! Оставалось только перешагнуть порог и бежать как можно быстрее, запутывая следы. Но у дверей Уля задержалась. Появилось чувство, что она что-то забыла, а что именно - знала Принцесса. Противостоять оборотню в одиночку - безумие, и Ульяна сдалась. Рука сама вывела в воздухе круг, пальцы сложились в странном жесте, и на землю опустился дымчатый рисунок. А потом исчез, словно впитавшись в камень.
Сейчас они были союзниками,
Деревья, что никогда не сбрасывали листву, скрывали замшелые валуны. Солнце грело серые бока, и Ульяна не сразу поняла, что это развалины какого-то древнего строения. Ноги сами несли её к огромному камню, а руки зарылись в траву, что-то выискивая. Земля подалась, стебли вьюна разошлись, и Ульяна скатилась в глубокую яму. Растения тут же распрямились, скрывая вход в ловушку.
Трава смягчила падение, но край острого камня, вросшего в землю, ударил в висок. Боли не было, Ульяна просто провалилась в темную пустоту.
Одиночество и страх - вот и все, что осталось ей в этой жизни. Брести, не видя, куда ступаешь, кричать до хрипа и не слышать даже эха... Но постепенно густой мрак начал редеть, словно кто-то добавил слишком много воды в черную тушь. И в сером мареве проступили фигуры.
Мужчина на резном нефритовом троне. У его ног клубится облако, словно кошка ластится. Но подданные в страхе склоняют головы почти до земли: Небесный Владыка в гневе: Принцесса, единственная дочь, сбежала! Ей надлежало стать Хранителем Врат, а она предпочла земное чувство! Ладно сын, тот всегда был мягкотелым ребенком и вечно рвался в Срединный мир. Но Лишана! Прежде Владыка не раз жалел, что она не родилась мальчиком, но теперь корил себя за то, что так много позволял единственной дочери.
Облако под ногами темнело и в его глубинах загоралось пламя - на Срединный мир, мир людей, обрушилась неслыханная по мощи гроза.
Они нашли укрытие в старой хижине. Шон, как мог, залатал большие дыры, но вода все равно просачивалась сквозь ветхую крышу. Костер в очаге не помогал справиться с сыростью, но хотя бы немного прогонял холод.
– Вот, возьмите, принцесса!
– Шон только просушил над костром плащ и укрыл им любимую.
– А ты?
– Я Тигр, что мне будет?
Шона озаряет новая мысль, и он попросил:
– Отвернитесь.
Вспышка на миг освещает внутренности хибары, и на ворох давно потерявший аромат травы укладывается огромный тигр. Лишана с уютным вздохом прижимается к его теплому боку: Шон всегда придумает, как выйти из положения. Рядом с ним ей необязательно казаться сильной, не нужно быть опорой отцу, не надо заботиться о завтрашнем дне и взваливать на плечи непомерную ношу. Рядом с Шоном она - обычная слабая женщина, роскошь, недоступная для дочери Небесного Владыки.
– Вот вы где!
Из пасти тигра вырывается досадливый взрык: не учуял. Нежная рука Лишаны тут же успокаивающе прикасается к морде: не мог. Её старший брат тоже владеет магией, и подобраться к оборотню для него сущий пустяк.
– Странное место для встречи
– Ты должен сидеть во дворце, в окружении придворных, а не рыскать по лесу, как последний бездомный.
– Если вы не прекратите, в этом мире даже бездомных не останется, - он подходит к самому огню и протягивает руки, почти касаясь пламени. От намокшей одежды медленно поднимается облако пара.
– Отец очень разозлился. Лишана, дождь льет уже третью неделю!
– И что?
– Принцесса потягивается, пряча озябшие ноги в тигриный мех.
– Отец всегда, когда злится, вымещает гнев на низших. Успокоится, и снова все зацветет!
– Лишана, уже сейчас дождь почти уничтожил поля. Людей ждет голод!
– Ты с ними! Ты умный, что-нибудь придумаешь!
– Лишана!
Сын Небесного Владыки, Император Срединного мира гневается.
– Ты же была разумной девочкой! Всегда думала о последствиях! Почему же теперь...
– А, может, я просто устала?
– в голосе Принцессы слышится горечь.
– Устала от того, что вечно всем должна. Тому, этому, отцу, брату, народам Трех миров! Ты захотел уйти к людям - и отец отпустил. Тебе можно. Так почему же мне это запрещено?
– Потому что дочери Небесного Владыки судьбой предназначено стать Стражем и Хранителем Врат!
– Не хочу!
– отворачивается Лишана. Её плечи вздрагивают, и Тигр наклоняет голову, прикрывая Принцессу от собеседника.
– Сестренка!
– кажется, Император пугается. Отталкивает защитника и обхватывает тонкую фигурку девушки двумя руками, силясь согреть и успокоить.
– Я знаю, это несправедливо. Но это судьба...
– Скажи, братик... Скажи, почему ты волен делать все, что пожелаешь, а мне запрещено даже любить? Я мечтаю стать женой, встречать мужа вечером, когда он, уставший от дневных трудов, возвращается домой. Хочу слышать смех своих детей и смотреть, как они взрослеют, хочу...
– Прости, сестренка... Прости...
В глазах Императора Срединного мира блестят слезы. Рука поднимается над головой и с пальцев срываются искры. Белый Тигр замирает, приподнявшись на лапах: из каждой светящейся точки выстреливает тонка нить. Они превращаются в мягкие, но крепкие ленты и туго опутывают могучее тело, обхватывают пасть, не позволяя вырваться грозному рыку.
– Ты...
– в глазах Лишаны застывает ужас.
– Прости...
– и лента связывает Принцессу магической сетью.
– Но если я не верну тебя обратно, отец уничтожит Срединный мир. Он уничтожит все живое. Прости, я не могу допустить этого...
Лишана кричит...
И Ульяна просыпается от этого крика.
27
Голова болела, отчего сосредоточиться было очень трудно. Пальцы, коснувшись лба, нащупали что-то липкое. Кровь уже остановилась и начала подсыхать, неприятно стягивая кожу. Хотелось умыться, а еще спасть. Все равно где - на траве, под открытым небом или в теплой кровати. Лишь бы не трогали и эта гудящая боль наконец-то исчезла.
В придачу немного подташнивало. Вот только сотрясения не хватало! Ульяна несколько раз глубоко вдохнула через нос, отчего голова слегка закружилась.