Вечная месть

Расселл Крейг

— Ну, вообще-то нет… не разговаривал. Он прислал электронное сообщение. Но гарантировал, что будет там.

— Значит, я тоже приду, — кивнул Фабель. — Если будете общаться с герром Шайбе снова, пожалуйста, передайте, что ему придется выкроить время для разговора со мной.

— Хорошо… Но я знаю, что он будет очень занят. Там…

— Поверьте, герр Паульсен. То, о чем я собираюсь говорить с герром Шайбе, куда важнее. Увидимся — и с вами, и с ним — вечером.

Фабель решил

перекусить в забегаловке Дирка Штеллеманса возле порта. Солнце вышло из-за облаков, и яркий свет заливал сверкающие столики и зонтики заведения Дирка. Когда Фабель приехал, там было много народу, но Дирк, заметив друга среди посетителей, просиял.

Фабелю было жарко, он вспотел, потому заказал пива и минералки, а еще решил взять булочку с колбасой и сыром. Схватив все это, он устроился за одним из немногих свободных высоких столиков. Как только народу слегка поубавилось, Дирк подошел к нему:

— Ну и как твоя охота на апачей?

Фабель изобразил непонимание.

— Собиратель скальпов… скоро его поймаешь? — уточнил Дирк.

— Не похоже, — уныло передернул плечами Фабель. — У меня впечатление, что я тону во всякой фигне. Генетическая память… террористы… да я уже могу книгу написать на тему «Экскурс в историю скальпирования»…

— Ты возьмешь его, Яник, — сказал Дирк. — Ты всегда их берешь.

— Не всегда… — Фабель вспомнил, что Роланд Бартц тоже назвал его Яником. — Я подумываю бросить все это, Дирк.

— Свою работу? Ты никогда ее не бросишь. В ней вся твоя жизнь.

— Не знаю, — покачал головой Фабель. — Не уверен даже, следовало ли выбирать эту стезю. Мне предложили кое-что другое. Шанс снова стать цивильным.

— Не могу себе этого представить, Йен…

— А я могу. Я сыт по горло всеми этими смертями. Постоянно вижу смерть вокруг. Не знаю… Может, ты и прав. Но это дело меня достало.

— А что там насчет генетической памяти? И какое это имеет отношение к убийствам?

Фабель вкратце и насколько мог доходчиво объяснил, чем занимался по роду деятельности Гюнтер Грибель, один из убитых.

— А знаешь, Йен… я в это верю. По-моему, в этом что-то есть.

— Ты? — скептически усмехнулся Фабель. — Шутишь?

— Нет… — Дирк говорил совершенно серьезно. — Я правда верю. Помню, я тогда проработал в силовых структурах пару лет, и нас вызвали на взлом. Была зима, шел снег. Тот малый вылез через заднее окно посреди ночи и оставил следы на снегу. Это были единственные следы там, так что мы просто по ним пошли. Быстро двигались за ним следом по снегу и в конечном итоге нагнали.

— Это ты к чему? — с подозрением спросил Фабель, будто ждал подвоха.

— И вот когда мы его преследовали, у меня вдруг возникло странное чувство. Не очень приятное. Мне действительно показалось, что я такое уже прежде делал. Только вот не помню когда.

— Только не говори мне, что веришь в реинкарнацию! —

воскликнул Фабель.

— Нет. Это совсем не то. Было такое чувство, будто это не мои воспоминания, а переданные мне каким-то образом, — смущенно рассмеялся Дирк. — Ты же меня знаешь… Я всегда любил мистику. Просто появилось странное чувство, вот и все.

15.00. Шанценфиртель, Гамбург

Дом, построенный в стиле югендштиль, стоял прямо на углу Шанценфиртель, и Фабель мог рассмотреть за уродскими граффити элегантную каменную кладку, украшенную деталями в манере ар-деко. Никаких дверных табличек или других указателей на расположенные в здании офисы не наблюдалось, так что Фабелю пришлось громко произнести свое имя и должность в домофон, а потом подождать пару секунд, прежде чем раздалось жужжание и щелчок открываемой двери.

Ингрид Фишманн ждала его на верху небольшой лестницы. Женщина лет тридцати пяти с прямыми русыми волосами. Лицо могло бы считаться красивым, если бы несколько тяжеловатые черты не делали его чуть ли не мужеподобным. Волосы до плеч, длинная свободная юбка и топ придавали ей хипповатый вид, мало соответствовавший ее возрасту.

Она вежливо улыбнулась и протянула руку:

— Проходите, пожалуйста, герр Фабель.

Помимо крошечного коридора в квартире имелось две комнаты. Одна, совершенно очевидно, использовалась для хранения досье и справочных материалов, вторая — явно офис фрау Фишманн. Несмотря на наличие книжных полок и стоек для досье, настенного календаря и доски объявлений на стене, помещение все еще напоминало гостиную.

— Моя квартира через две улицы отсюда, — объяснила фрау Фишманн, усаживаясь за свой рабочий стол. Фабель заметил над единственным окном плакат «Разыскиваются» с изображением членов «Группы Баадер-Майнхоф» 1971 года. Девятнадцать черно-белых изображений лиц. Плакат символизировал весьма специфический момент в немецкой истории. — Этот офис я арендую. Сама не знаю почему, но мне всегда казалось необходимым не смешивать мое личное пространство с профессиональным. Ну и еще я использую этот адрес для деловой переписки. Учитывая чрезмерную обидчивость некоторых людей, о которых я пишу, не афишировать свой домашний адрес не так уж глупо. Пожалуйста, присаживайтесь, герр Фабель.

— Могу я поинтересоваться, почему вы пишете то, что пишете? Ну, в смысле, все эти события происходили, когда вы были еще ребенком.

Фишманн улыбнулась, продемонстрировав слегка крупноватые зубы.

— А знаете, почему я согласилась с вами встретиться, герр Фабель?

— Надеюсь, чтобы помочь мне поймать убийцу-психопата.

— Ну и это тоже, конечно. Но я в первую очередь журналистка. Чую в этом интересный сюжет для материала и рассчитываю на некоторые преференции.