Вечно
Шрифт:
Коррадо смотрел на него настолько суровым взглядом, что Кармин начал потеть. Винсент только лишь усмехнулся, находя происходящее забавным. Кармину хотелось сказать отцу о том, что в этом не было совершенно ничего забавного, но он все же не решился открыть рот. И без того было понятно, что ему хватало духу говорить то, что говорить вовсе не следовало.
– Полагаю, именно к этому я и вел до того, как ты перебил меня комментарием о моей матери, – сказал Коррадо. – Поправь меня, если я ошибаюсь, но твоя девушка относится именно к той категории людей, о которой ты упомянул, и ее манеры, к слову, куда лучше, чем твои. Похоже, ты настолько сильно не ценишь того, что сделали для
– Я ценю то, что для меня делают, но мне никогда не приходилось переживать о том, что кто-то ударит меня по лицу, в то время как Хейвен – приходилось. Человек научится симулировать уважение к людям, которые представляют угрозу его жизни, независимо от того, хочется ему быть вежливым или нет. Рискну предположить, что зачастую, когда Хейвен отвечает «Да, сэр», ей на самом деле хочется закричать «Пошел ты, мудак».
– Ты хотел бы когда-нибудь пройти посвящение, Кармин? – спросил Коррадо.
– А? – Кармин услышал вопрос Коррадо, но внезапная смена разговора застала его врасплох.
– Необязательно притворяться глухим. Ты реагируешь импульсивно, поэтому просто ответь на мой вопрос. Ты планируешь проходить посвящение?
– Я не думаю…
– Именно, ты не думаешь, – сказал Коррадо резким тоном, перебивая его. – И, возможно, не мне об этом говорить, но совершенно очевидно, что ты никак не можешь осознать всей реальности происходящего. Тебя ждет огромнейшее разочарование, если ты намереваешься присоединиться к нам, потому все то, что ты сказал об уважении в адрес тех, кого уважать совсем не хочется, имеет к нам самое непосредственное отношение. Это касается всех нас – в том числе, меня и твоего отца. Нас не бьют по лицу, когда мы забываем свое место, потому что мы получаем сразу пулю. Поэтому, если ты хочешь ответить на мой вопрос утвердительно, то тебе стоит поучиться у девушки, выросшей в сарае и научившейся уважительно относиться к тем, к кому истинного уважения она, возможно, и не испытывает.
– Нет, – ответил Кармин. Прищурившись, Коррадо посмотрел на Кармина. Поняв, что его ответ был неправильно понят, Кармин пояснил свои слова. – В смысле, ответ на Ваш вопрос – нет.
– Продолжай, – сказал Коррадо, указав на Винсента.
Винсент сделал глубокий вдох.
– Нам нужно обсудить то, что ты увидел в моем сейфе. Коррадо считает, что для всех будет лучше, если ты будешь понимать, чему ты противостоишь.
Кармин не был уверен в том, что ему хотелось услышать всю правду своими ушами, но он все равно кивнул отцу, призывая его тем самым продолжать. В течение последующих двадцати минут Винсент рассказывал о подпольных войнах и о людях, жизни которых были загублены. О разрушениях, которые стали очевидны после того, как все успокоилось.
– Мать девушки входила в число этих людей, – сказал Винсент, заканчивая свою историю.
Несмотря на то, что услышанное Кармина не удивило, слова отца все же произвели на него сильное впечатление.
– Так она родилась в семье мафиозного клана?
Винсент кивнул.
– В те времена она была еще совсем ребенком, поэтому у нее, скорее всего, не осталось никаких воспоминаний о прошлом.
– Ты осознаешь всю серьезность ситуации? – спросил Коррадо. – Несмотря на благие намерения твоего отца, он, в сущности, делает то же самое, что и Фрэнки – сознательно продолжает сохранять право собственности на человека, в жилах которого течет кровь мафиозного клана. Я попытаюсь сделать все возможное для того, чтобы об этом никто не узнал, но существует вероятность того, что об этом все же станет известно. И тогда все мы окажемся в опасности… особенно вы с
– Почему особенно мы?
– Потому что меня и твоего отца попросту убьют, Кармин, – ответил Коррадо. – А вы станете пешками.
Кармин помолчал, обдумывая все услышанное.
– Я все равно не до конца понимаю произошедшее. Зачем Фрэнки понадобилось оставлять у себя ребенка, рискуя при этом своей жизнью? Почему он не мог просто взять и продать Хейвен? Ему же не было до нее никакого дела.
– Мы не можем знать наверняка, – ответил Коррадо, – но, возможно, он хотел выдать ее за свою дочь. Моника Антонелли была женщиной нестабильной. Она была… – он махнул рукой, словно подбирая нужное слово, – …fuori come un balcone. Она была сумасшедшей. Именно по этой причине они покинули Чикаго и поселились в пустынной местности. Они называли это отдыхом. Реабилитацией после нервного срыва, но она так и не смогла оправиться. Наследники важны для наших семей, особенно для старшего поколения. Думаю, Фрэнки хотел воспользоваться сложившейся ситуацией в надежде помочь своей жене. Возможно, он полагал, что при царившем хаосе никто ничего и не заметит. Никто не смог бы и подумать, что там было что-то нечисто, и, ко всему, девочка стала неузнаваемой после того, как он обстриг все ее кудри. Помимо всего прочего, он жил так далеко, что ее в любом случае никто не смог бы ни увидеть, ни узнать.
– Кроме того, никто не станет держать маленьких детей для того, чтобы использовать их в качестве рабочей силы, – добавил Винсент. – Ребенок не сможет ни посуду мыть, ни готовить. Никому и в голову не придет думать о том, что именно из-за этого ее продали, а не убили. Наличие детского, рабского труда было недопустимо, и, несмотря на то, что в те времена все нарушали правила и убивали невиновных, некоторые вещи по-прежнему были под запретом.
Кармин вздохнул.
– Мы закончили? Я могу идти?
Коррадо усмехнулся.
– Несмотря на то, что он входит без стука, ему, по крайней мере, хватает ума на то, чтобы дождаться разрешения уйти.
– Не всегда, – заметил Винсент. – Иногда он просто встает и уходит.
Покачав головой, Кармин покинул кабинет отца, и поднялся на третий этаж, обнаружив в библиотеке Хейвен. Заметив его, она отложила книгу.
– Все в порядке?
Кармин покачал головой.
– Детка, хотя бы ты не задавай мне этот вопрос.
* * *
Утро следующего дня началось точно так же, как и предыдущее. Хейвен приготовила завтрак, в то время как Кармин только лишь сидел в стороне, наблюдая за ней. Время от времени она смеялась и подразнивала его, но, как только рядом с ними появился Коррадо, все это моментально улетучилось. Кармин, возможно, счел бы подобную перемену интересной, если бы она его так сильно не огорчала. В присутствии Коррадо Хейвен все время пыталась сохранять дистанцию, словно они были однополярными магнитами, неизменно отталкивающимися друг от друга.
Это напомнило Кармину о маме, и данное воспоминание совершенно никак не улучшило его настроения. От охватившей его ностальгии, грусти и тоски он почувствовал себя еще хуже. Помимо прочего, мысли о выпускном Доминика, огорчали его по причине того, что его мама, которая всегда очень серьезно относилась к школе, не сможет увидеть его собственный выпускной.
Около часа дня Кармин принял душ. Вернувшись в спальню в одном лишь только полотенце, обернутом вокруг его бедер, он заметил лежавшую на его кровати Хейвен, одетую в короткое черное платье. Улыбнувшись, он присел на кровать позади нее, проводя рукой вверх по ее бедру.