Вечное Древо
Шрифт:
Калани повернулась к капитану.
– Волны пригнали целые стаи мелких ядовитых рыб, китам от них плохо. Надо скорее выходить в открытое море, иначе мы их потеряем.
– А что Катоа? – спросила Абеке.
– Она очень чувствительна к воде, – вздохнула Калани, – даже больше, чем киты. У нас в Океане воды тоже теперь нездоровые, и я подолгу не выпускала ее. Катоа очень недовольна.
Майя погладила Калани по плечу.
– Спасибо, что предупредила. Надо торопиться.
– Слыхали? – гаркнул
Стараясь не смотреть на черные пляшущие волны, Абеке взошла по трапу следом за остальными.
7
Разлад
Вдали от берега вода посветлела, но дышалось по-прежнему тяжело – еще и потому, что все волновались. Ураза беспокойно хлестала хвостом, но Абеке знала, что виновато в настроении леопардихи не только морское плавание, до которого она была совсем не охотница. Вообще, все духи зверей на «Гордости Теллуна» заметно нервничали этим утром.
– Донн! Стоять! – вопил Финн, преследуя свою черную пантеру.
Несчастный маленький Тини, огненная саламандра Майи, с возмущенным писком петлял по палубе, едва увертываясь от кошачьих клыков. Майя с растрепанными, словно спросонья, рыжими волосами, бежала следом за Финном, Урок Дориана, который показывал, как заряжать корабельную пушку, вынужденно прервался.
Возле самого борта Тини развернулся и отчаянно зашипел на Донна. Майя едва успела подскочить, пока не случилось непоправимого.
– Спать сейчас же! – выкрикнула она, подставляя руку, и Тини послушно превратился в татуировку.
– Извини, пожалуйста, – переводя дыхание, выпалил Финн. Он укоризненно взглянул на Донна, тот злобно сверкнул глазами в ответ.
Абеке, Конор и Роллан с усмешкой наблюдали, как Финн поправляет мантию и с достоинством удаляется по палубе.
Роллан иронически приподнял бровь.
– Между прочим, моя Эссикс ведет себя приличнее всех.
– Это потому, что она может летать, – объяснил Конор. Своего Бриггана он предпочитал пока держать в спячке.
– Да ну, Эссикс тоже несладко приходится, – возразил Роллан, подняв голову. Ястреб кружил над кораблем с раздраженным клекотом. – Не по вкусу ей эта рыба…
– Все, довольно! – прервал его Дориан, вновь поворачиваясь к пушке. – Прошу внимания!
Он принялся объяснять, как правильно поджигать фитиль. Роллан бросал на него строптивые взгляды. Абеке поджала губы и осуждающе покачала головой, но Роллан продолжал дуться, демонстрируя свое недовольство новым командиром.
Во время плаванья по узкому морю, разделяющему Эвру и Нило, нашлось еще немало причин для плохого настроения. На месте цветущих полей южной Эвры, где успели похозяйничать карательные отряды захватчиков, теперь были выжженные, потрескавшиеся
– Придется нам отклониться от намеченного маршрута, – объявил однажды утром Дориан, изучая карту. – Захватчики перекрыли самый удобный пролив.
– Тарик узнал бы раньше, и не пришлось бы делать крюк, – пробормотал Роллан себе под нос.
Абеке нахмурилась и сделала ему знак глазами. Известие прибыло только сегодня на рассвете с почтовым голубем.
Она с грустью представила, что творится в ее родном Нило: травы и посевы выжжены и вытоптаны, стада антилоп ушли подальше от дерущихся людей. Чем теперь кормятся голодные львы и гиены – людьми? А сами люди? Да и остался ли кто-нибудь в живых после набегов захватчиков?
Днем корабль сделал стоянку в порту Балангары, города у начала узкого пролива между Нило и Цонгом, чтобы пополнить запасы провизии. Это была ошибка.
– Гляди, – показал Конор, – они и сюда добрались.
Он шел рядом с Абеке вслед за Майей и Ролланом по тесным портовым улочкам. На голове у каждого покачивался тяжелый бочонок с водой. Калани и другие Зеленые Мантии остались на корабле.
Город сохранил часть своей прежней красоты: на многочисленных базарах стояли корзины и мешки с разноцветными пряностями, их чарующий аромат пропитывал воздух. Яркие стеклянные украшения и безделушки висели над переполненными прилавками, переливаясь в солнечном свете. Тем не менее, Конор был прав. Многие великолепные дома из камня и дерева превратились в развалины, порт почти выгорел, а два разбитых причала смыло волнами.
В переулках толпились нищие, протягивая к прохожим костлявые руки. Несколько раз навстречу попались похоронные процессии: плачущие люди несли на плечах зловещие белые гробы. Абеке отворачивалась, не в силах смотреть. Как много погибших!
– Неужели все это случилось за последнюю неделю? – прошептала она.
Конор нагнулся и поднял осколок глянцевого изразца, некогда украшавшего стену дома. Повертел в руках, пуская солнечные зайчики.
– Захватчики продвигаются быстро, – пробормотал он и сунул осколок в карман, чтобы не забывать, ради чего отправился в поход.
Майя, шедшая впереди, обернулась. Огненная саламандра выглядывала из-под распущенных волос.
– Я только что слышала разговор прохожих: за последние две недели Балангару осаждали дважды. Потом захватчики пошли дальше, но успели натворить бед. В городе и окрестностях сплошные разрушения. – Она печально взглянула на нищих. – Жертв не сосчитать.