Вечное
Шрифт:
– У него колеса, – сказала я, а чтоб меня правильно поняли, некультурно показала пальцем на игрушку вампира.
– Угу, – важно кивал Лодвейн, купаясь в лучах отраженных от алой полировки. – “Маард” только такой и бывает. С колесами. Ручная дядюшки Лайэнца сборка, нереальный эксклюзив. Ты прикинь, глава клана Феррато лично эту крошку собирал.
Лодвейн пел, а я мысленно содрала с винтажных боков своего раритета ромашки, отвертела зеркала, навесные отражатели и передний бампер, сменила колеса… А обводы и стати – один в один. Вот вам и приехали. Только родной рыдван был словно поднятый древний зомби рядом со своим
– Мрак кромешный и все его твари… Вы что с ним сделали?
Мне захотелось второй раз протереть глаза и пощупать лоб уже у себя.
В черной мантии с алым подбоем передо мной стояло живое олицетворение героя драматического сетесериала “Драгул великий и ужасный”. Костюмчик в облипочку, напомаженные волосы… О торчащий воротник кипенно-белой рубашки даже взглядом порезаться можно, а под воротником, поверх шелкового галстука – многокаратная брошь кровавого цвета. Ему осталось только клыки вывесить и провыть про ужас на крыльях ночи. Сам такой или придуривается? Хотя, если подумать, вообще все древние долгоживущие с прибабахом, вот хоть Халатира Фалмареля вспомнить.
Реальность на миг дрогнула и мне привиделся силуэт старейшины Фалмари, стоящего в раскаленной золе вполоборота с довольной улыбкой во весь рот, волосы жидким серебром стекали по длинной узкой спине, а у его ног…
Холодно…
Мне холодно…
Я здесь, свет мой. Иду к тебе.
Приду, когда позовешь. Я всегда прихожу
– Детка, с вами все в порядке? – душевно спросил вампир, а другой деликатно поддержал меня под локоть.
Реакция наше все… Запах крови, боли, смерти ударил по щитам и тот, кто коснулся меня, приподнял верхнюю губу, обнажая краешки клыков, как верный пес, дикий зверь, знающий одного хозяина. Я бы вскрыла ему горло не раздумывая, если бы клинок из мертвого железа пришел на мой зов, но взметнувшаяся рука была пуста. Плевать, у меня есть мой огонь и когти
Убей…
– Эверн, довольно. Прекрати свои шутки.
– Да, ана Феррат, – снисходительно, но клыки спрятал, а рубины глаз все еще пытались пробуравить защиту.
– Эверн…
Алые искры схлынули, и я убрала руку с его горла. Вокруг проколов бледнели пятна ожогов, по коже сочилось, почти черным. Старая кровь, вкусная…
– Детка?
– Все в порядке, хладен Феррато, просто слишком активные сутки.
Было жарко и одновременно по коже прокатывало ознобом и дрожью. Как от сквозняка. Откуда всплыла эта древняя форма обращения?
Рядом уже никого не было. Я еще не встречала никого, кто бы так виртуозно тенью ходил, словно растаял. Хорошая собачка…
– У вас звонит. Магфон, – сказал Феррато.
Вот что это за дрожь. В кармане гудело. Альвине. Я могла сказать это не глядя на экран. Первый звонок с того утра, когда призрак с магстанции Лога напомнил мне о самом дорогом. Все в одной комнате. Все? Чувство было странное. Будто я играю, а какой-то шутник убрал с доски сферы, пока я моргнула, и теперь хихикает в кулачок, наблюдая, как я пытаюсь понять, чего не хватает.
У старейшины
В кармане снова задергалось. А вот и он. Вспомнил, что надо сказать, что мелкие паразиты у него?
Убедившись, что я стою ровно, старейшина Лайэнц резво для существа его лет подбежал к моему магмобилю, ловко открыл багажник, залез туда и почти тут же вынырнул, держа за шкирку Копатя. Вид у обоих был обескураженный: у вампира, что он нашел в багажнике кота, у кота – что его нашли.
– Ваш? – уточнил Феррато.
– Мой.
– Уважаю, – почему-то сказал вампир и положил Копатя откуда взял.
– А что вы ищете? – решила уточнить я.
– Уже нашел, – просиял Лайэнц и загадочно поманил пальцем.
Подошла и мне тут же стало стыдно за бардак в багажнике, но я сделала вид, что все как надо. Кот сидел за запасным рюкзаком со снарягой и отсвечивал фарами глаз.
– Это для недобросовестниых коллег, выдававших подпольную сборку за эксклюзив. “Маардов”, настоящих, и так не много, но этот – уникальный.
– Чем же?
– Он первый и именной. Табличку в салоне копировали, а об этой, – Феррато отрастил коготь на пальце, ткнул сам себя в подушечку другого, и набежавшей густо-вишневой каплей провез по боковой стенке багажника под самым краем, – никто не знал.
Бархатное темно-серое напыление поплыло, открывая узкую полоску красноватого металла с вензельной гравировкой: “Вдохновительнице и музе Малене Арденн”
– Это что?.. – опешила я. – Это ему лет почти как вам?
– Несколько меньше, но да. Это хороший мобиль.
– А… Дядюшка Лайэнц, – нарисовался рядом отбегавший поболтать со знакомыми патрульными Дан, – а вы зачем вы приехали? Не на мой же день рождения? На выставку?
– Нет, – сказал древний вампир, – мне позвонили. Вот отсюда.
Он потянулся, помацал под невозмутимым, расплывшимся бочкой Копатем и, как свежее яйцо из-под куры, добыл очень-очень старый и безнадежно мертвый магфон.
5
Лайэнц с трудом продрал глаза. Да уж. За триста это вам не за тридцать, теперь без последствий всю ночь, скрючившись над чертежами, не посидишь. Мигающий индикатор на краю монитора вбуравливался прямо в мозг даже без звука.
Кого там в такую несусветную рань… ближе к обеду принесло? Лайэц поднял хрустнувшее в копчике туловище с тахты, куда под утро вполз поспать, и навис над заваленным чертежами и заметками столом. Правый глаз уверенно закрывался, левый неуверенно различил на мониторе коммуникатора, разделенном на четыре окошка от каждого визора в приемной, растерянное лицо музейного смотрителя в разных ракурсах. Старый вампир переминался и под взглядом секретаря и охраны явно чувствовал себя не в своей тарелке, однако кто-то же счел его причину достаточно веской, чтобы привести сюда, в особняк, где глава клана Феррато просто жил. Визитеров он давно уже принимал в другом, новом, и сначала смотритель должен был попасть именно туда.