Вечность по имени Любовь
Шрифт:
Часть 49
День прошел в раздумьях, но к концу дня Борис поднял историю болезни и списал адрес. Купил конфеты и пошел по адресу. Он ничего не знал о девушке, к которой шел. Только что ей двадцать один год, что она журналистка, первый год работает и все. В подъезд он вошел с каким-то парнем. «Удачно, не надо объясняться через домофон», - подумалось ему. Он позвонил в дверь. Тишина, позвонил еще раз. За спиной услышал голос:
– Борис Александрович, какими судьбами к нам?
Боря обернулся и увидел маму Алины, за руку она держала
– Я не видел Алину перед выпиской, знаете, хоть все говорят, что я ни в чем не виноват, но мне как-то не по себе. Вот и решил ее навестить.
– Проходите, - мама Алины открыла дверь, - Алина почти не встает, тяжело еще, больно. Вот мне пришлось взять отпуск, чтобы за сыном ее приглядеть.
Борю обдало холодом. «Значит, у нее сын, следовательно, и муж имеется». Он прошел в квартиру, разулся, отдал маме конфеты и вошел в спальню Алины. Она лежала на обычной подростковой кровати, у противоположной стены стоял детский манеж, на полу были разбросаны игрушки.
– Борис, вы?
– Алина не могла скрыть удивления.
– Да, решил узнать, как вы? Может, на ты?
– Хорошо. Боря, ты очень красивый парень. И ты профессорский сын. Я не та женщина.
– Я просто хотел узнать.
– Боря, я же понимаю, что ты всех своих пациентов дома не навещаешь. Ты хотел меня видеть? После осложнения и повторной операции ты совсем засмущался, даже не смотрел на меня, а потом, видимо, пожалел. Боря, у меня слишком богатый жизненный опыт.
– И что?
– Тебя ничего не смущает?
– Нет, а что меня должно смущать?
– У меня ребенок.
– Это имеет отношение к послеоперационному периоду?
– Хорошо, пройди в ванную и вымой руки, потом можешь щупать мой живот.
Он ее пропальпировал, рекомендовал побольше двигаться, не поднимать тяжести, а именно двигаться для профилактики спаек.
– У тебя действительно все хорошо, зря я переживал. У мамы все-таки золотые руки.
– У тебя интересная мама. Я ее запомнила, строгая, но добрая. Соседки по палате говорили о ней, как о боге. Я, знаешь, даже подумала статью о ней написать. Вот встану на ноги, переговорю с редактором и попробую взять у нее интервью. А может, ты мне о ней расскажешь? Боря, Теме полтора года, у меня нет мужа. Я пережила разрыв с его отцом. В данный момент у меня нет серьезных отношений с кем-либо. Если ты хочешь продолжить знакомство, звони. Я буду рада.
– Хочешь, я буду делать тебе перевязки дома?
– Хочу, у тебя мягкие руки, мне приятны твои прикосновения, даже ввиде перевязки.
– Я приду послезавтра, завтра у меня дежурство.
Он просидел с ней весь вечер, даже поиграл с ребенком. Домой вернулся поздно, молча поужинал и лег спать. Из головы не шла Алина. Он лежал и думал, когда в его дверь постучали.
– Заходите, я один и не занят.
– Слушай, брат, ты какой-то не такой в последние дни. Я беспокоюсь.
– Валера сел в кресло около письменного
– Тебе есть дело? Занимайся своими детьми, оставь меня в покое. Два отделения общей хирургии, а я должен тебе подчиняться. Валера, ты бы оставался мне просто старшим братом, а вот ввиде начальника ты меня бесишь.
– Слушай, твой друг Егоров работает под началом отца, Артур и с отцом, и с братом, а тебя бешу я. Я тебе где дорогу перешел? Боря, может, мы не были очень близки по жизни, но я старше тебя на пятнадцать лет. Ну, не находил я с тобой общих интересов, понимаешь, но ты все равно мой брат.
– Меня никогда в семье не любили, лишний я что ли?
– Не говори напраслины. Мама любит всех. Так любит, как ни один из нас любить не умеет. Ты же согласен, что мама у нас самая-самая?
– Я обидел ее, до слез довел. Понимаешь, Валерка, у меня все не так, все из рук валится, и мозги не такие как у вас. Мне стыдно, мерзко, я стараюсь, но не получается. Я злюсь. Я пытаюсь быть вас достоин, а меня природа обделила.
– Я тоже так думал, когда начинал. Отец говорит, что и он так думал. Только мама самородок. Но она одна, и как бы ни во всем мире одна. Борька, не занимайся самоедством и не ешь других по дороге. Скажи, чем тебе мои дети не угодили?
– Да нет, все нормально. Просто мне не нравится, что брат начальник. Я про детей просто к слову сказал.
– Да нет, я же вижу. Маринкиных ты любишь, Ванькину Катюху боготворишь, а мои – не пришей кобыле хвост.
– Да нет, Валера, дети твои ни при чем, они хорошие. Просто жена твоя немножко суховата, черствовата, что ли? А чтобы с ней реже общаться, я и к племянникам реже захожу. Прости.
– Она моя жена, другой не будет. У каждого человека свой характер, и у тебя, и у меня. Так что давай не будем на эту тему. А дети у меня самые лучшие, запомни.
– Ты на трех остановился?
– Я не думал, младшие маленькие, их бы поднять. Но ты знаешь, ощущение счастья дают именно дети.
– Валер, а вот просто гипотетически, ты бы смог увлечься женщиной с ребенком?
– То есть увести из семьи? Нет, не смог бы.
– Нет, при отсутствии мужа, ну, типа ошибка молодости?
– Не знаю, а что, есть проблема?
– Еще не понял, я же спрашиваю гипотетически.
– А подробней? Можешь так же гипотетически, но суть изложить надо.
– Ты Алину помнишь?
– А то! Такую барышню не запомнить трудно. У тебя с ней роман?
– Пока нет.
– У нее сын маленький совсем. Она тоже еще почти девочка, только вот и крым, и рым у нее за плечами. Смотри, Борька, сам смотри. Я ее видел, только когда выписывал, она поинтересовалась моим семейным положением, да и твоим, кстати, тоже. У нас фамилии разные, цвет волос на контрасте, так что родственные связи она не заподозрила. Я тебя только хочу предупредить, если ребенок к тебе привыкнет, а ты ее бросишь, у мальца травма будет. Так что ты о нем тоже думай.