Вечной жизни не хватит
Шрифт:
Взамен он требовал сущую безделицу – он хотел, чтобы, получив новую квартиру, мама обменяла бы ее и его собственную на две. Таким образом Борис Егорович из однокомнатной, в которой обитал сейчас, вдруг стал бы обладателем двух-, а то и трехкомнатных хором.
– При этом он обещал обеспечивать нас в течение двух лет. А ведь деньги нам ох как нужны! А у него знакомые среди ведомственных врачей!
Лена тотчас запротестовала, потому что чувствовала, что это еще не все. И оказалось, что так оно и есть. Чтобы провернуть эту аферу, требовалось, чтобы Борис Егорович
– Мама, нет! Как ты можешь! Ты же предаешь память папы! Ведь всего три месяца прошло! – горячилась Лена.
Ольга Дмитриевна нахмурилась и произнесла:
– Не тебе об этом судить! Мала еще! Я по-прежнему люблю вашего отца. Однако он умер! А как нам жить? И не забывай – я беременна! А Борис Егорович обеспечит нас всем необходимым. И то, что в благодарность за это мы потом разменяем новую квартиру и он получит свою долю, вполне нормально. Он – кристальной честности человек!
Именно в этом Лена и сомневалась. Однако мама была непреклонна, она была согласна сочетаться узами брака с Борисом Егоровичем. Для нее это было всего лишь сделкой, никаких чувств к мужчине она не испытывала, как, впрочем, и он к ней.
Заключение брака прошло безо всяческих торжеств, мама и Борис Егорович расписались в загсе и тотчас вернулись домой. Новый глава семейства прошелся по квартире, заглянул в каждый угол и остался доволен.
– Чтобы вопросов не возникало, придется съехаться! – заявил он. – В моей однокомнатной всем места не хватит, так что я переселюсь к вам!
Лена была категорически против, но отчим уже через два дня вселился в их квартиру. Одно радовало: поселился он не в родительской спальне, а в зале. Мама, как знала Лена, сразу поставила условие, что брак будет только на бумаге и на исполнение супружеских обязанностей Борис Егорович претендовать не может.
– За кого ты меня принимаешь! – услышала Лена, когда отчим и мама обсуждали детали сделки. – Конечно, я понимаю, что ты скорбишь по своему мужу! Так что ни на что не претендую. Однако для друзей, соседей и сослуживцев мы будем образцовой парой.
Затем Борис Егорович потащил маму на какой-то праздник на работе, а работал Борис Егорович завучем в ПТУ.
Лена не знала, что и думать. Вроде бы надо Бориса Егоровича даже благодарить, однако что-то не давало ей покоя. И она знала, что именно.
Она постоянно ловила на себе странные взгляды отчима. Он обращался с девочкой подчеркнуто вежливо, никогда не кричал, однако был склонен к циничным шуткам и пугал своим пронзительным взглядом.
Вскоре им позвонили из горкома – новую квартиру обещали дать в начале следующего года. Мама воспряла к жизни и, несмотря на тяжело протекавшую беременность, была поглощена планами на будущее.
Однажды, когда мамы не было дома – она вместе с Оленькой ушла в поликлинику на очередной осмотр, Лена сидела в своей комнате и делала уроки. Дверь вдруг открылась, и на пороге возник Борис Егорович. Он подошел к ней, заглянул через плечо и сказал:
– Ага, старательная ученица грызет гранит науки…
Лена ничего не ответила и почувствовала,
– Оставьте меня в покое! Иначе я все маме расскажу!
И выскочила из комнаты. Она ринулась в ванную комнату и залезла под душ. Ей хотелось смыть с себя прикосновения холодной влажной руки отчима. Девочка терла себя мочалкой, как вдруг пластиковая занавеска душа поехала в сторону, и она увидела плотоядно ухмыляющегося Бориса Егоровича.
Лена направила ему в лицо водяную струю, а отчим вырвал у нее из рук шланг, выключил воду, а потом залез в ванную – прямо в костюме.
Девочка завизжала, но Борис Егорович зажал ей рот рукой. А затем вытащил брыкающуюся девочку из ванны, положил на махровый коврик, навалился на Лену.
Та почувствовала что-то большое и твердое, упиравшееся ей в живот. Девочка замычала, попробовала укусить отчима за руку, но тот выхватил из стиральной машинки грязные трусы и запихал их ей в рот.
Прижимая ее к коврику, Борис Егорович сказал:
– Учти, сопротивляться не имеет смысла. Матери нет, и придет она не скоро. Ты в моей власти. Будешь вести себя как дикий зверек, пришибу.
Лена попыталась спихнуть его с себя, а Борис Егорович закатил ей затрещину, от которой девочка чуть не потеряла сознание. Пока она приходила в себя, отчим раздвинул ее ноги. Лена почувствовала, как в нее вторгается инородное тело. Мужчина прижимал ее руки к коврику.
Об отношениях мужчины и женщины она имела некоторое представление – помогли рассказы Азизы. Как-то ночью, встав попить, она через неплотно прикрытую дверь видела в родительской спальне силуэты и слышала сдавленные стоны. Так появилась на свет и она сама, и Оленька. Однако она никогда не слышала о том, чтобы взрослые мужчины занимались ЭТИМ с девочками!
А именно ЭТИМ занимался с ней отчим. Нахраписто, безжалостно, сладострастно.
Наконец, затрясшись в конвульсиях, Борис Егорович взглянул в лицо падчерице и произнес:
– Ну вот видишь, ничего страшного. Тебе ведь даже понравилось, так ведь?
Лена ничего не ощущала, кроме желания остаться в полном одиночестве. Ей даже плакать не хотелось – главное, чтобы отчим исчез.
– Сейчас я отпущу твои руки, и ты будешь вести себя как примерная девочка. Если же ты снова превратишься в дикого зверька, то мне придется принять меры. Нет, не к тебе, а к твоей матери. И к Оленьке! Ну что, мы договорились?
Отчим отпустил ее руки, а затем поднялся. Он подошел к зеркалу, поправил прическу и осмотрел свой залитый водой костюм.
– Да, испортила импортную вещь! Какая ты все же неуклюжая, Леночка! Скажешь матери, что облила его случайно, когда мылась.
Лена поднялась и заметила струйку крови, бежавшую у нее по внутренней стороне бедра. Отчим швырнул ей мочалку и сказал:
– Лезь в ванну и приведи себя в порядок. И я тебя предупреждаю – ни слова матери. Иначе последствия будут ужасными! В первую очередь для нее и твоей идиотки-сестры!