Вечные влюбленные
Шрифт:
Он не мог объяснить, но интуитивно понимал, что Атина больше не опасна и что нечто другое, какая-то неизвестная сила двигается в сумраке, окружавшем их. Немногим раньше, когда Атина исчезла в камере, Ник мог бы поклясться, что секунду спустя услышал еле уловимый лязг клинка, но он был уверен, что это ему почудилось.
И все же ощущение не исчезало. Кто-то был здесь, с ними, кто-то помогал им…
Ник осторожно встал, держа наготове пистолет, и помог подняться Тесc. Несколько минут они стояли рядом, а угасающий факел отбрасывал причудливые тени на каменные стены подземелья. Подав знак Тесc, чтобы она шла за ним. Ник медленно
Ник поколебался немного, а потом шагнул вперед и поднял факел Тесc. Комната была совершенно пуста. Они обменялись ошеломленными взглядами. Если Атина до сих пор здесь, то почему же не стреляет? Неужели она бежала?
— , Интуитивно Тесc понимала, что Атина не покинула темницы.
Она все еще здесь, внизу, с ними.
— Она в камере.., с ними, — тихо, потрясение сказала Тесc.
Почему она знала это?
Перемещаясь с великой предосторожностью. Ник приблизился к середине камеры. Несмотря на то что он подал знак жене оставаться на месте, Тесc все же подошла и встала за ним. Они вместе вглядывались внутрь, и свет факела мягко освещал унылый, мрачный интерьер.
Жалкая горстка костей, обрывки атласа и бархата, висевшие на конечностях так, как они были надеты при жизни, — их взгляд упал на это в первую очередь. Без сомнения, перед ними были останки Бенедикта и Терезы. Глядя на хрупкие скелеты. Тесc подавила рыдание. По положению костей было видно, что они умерли в объятиях друг друга. Тереза сидела на каменной скамье, прислонившись спиной к стене, а Бенедикт опустился на пол, положив голову ей на колени. Возле ног Бенедикта в неровном свете факела, как звезды, сверкали бриллианты Шербурнов…
Тесc зарыдала, и Ник крепко обнял ее.
— Не горюй, родная. Они умерли много лет назад. И мы даже не можем отомстить Грегори. — Он умолк не в силах говорить; они тесно прижались друг к другу.
Они так погрузились в свою скорбь и печаль, что, лишь когда повернулись, чтобы выйти из подземелья, заметили еще одного человека в гнетущей темноте камеры. В углу, далеко от печальной горстки костей, находилась Атина.., или, скорее, тело Атины. Через мгновение Ник понял, что она мертва. На теле у нее не было никакой отметины, но глаза ее были широко раскрыты, лицо выражало неподдельный ужас, на полу у ног валялся пистолет, а на нем — старинная шпага…
Глава 28
Сентябрь 1812 года от Рождества Христова был восхитительным. «В сущности, — мечтательно думала Тесc, глядя на младенца, который мирно спал у нее на руках, — весь год был восхитительным». С континента шли обнадеживающие вести, в июне сэр Артур Уэллесли и его войска штурмом взяли Саламанку в Испании и вместе с союзниками одержали убедительную победу. Правда, не все вести были радостными: в том же самом июне американцы объявили англичанам войну, однако эти события были далеки от Тесc, особенно в этот золотой полдень. Она сидела под широкими ветвями громадного дуба и наблюдала за своим сыном Бенедиктом, которому сегодня исполнилось всего шесть Недель. Младенец посапывал во сне.
Она вспомнила ужасные моменты, проведенные в темницах, и ее благостное настроение немного угасло; легкая дрожь пробежала по изящной фигурке. Время стерло большую часть страшных воспоминаний того дня, но иногда перед Тесc оживали картины пережитого кошмара, когда они так близко стояли у последней черты.
Тогда
Несколько часов спустя после того, как они выбрались из подземелья, Ник рассказал об этом деле местному магистрату, сэру Чарльзу Уэтерби. Шербурн объяснил, как нашел дневник и почему заподозрил, что его дед никогда не покидал поместья Мандевиллов.
С бесстрастным, непроницаемым лицом Ник рассказывал Уэтерби, что он и Атина встретились с Эйвери несколько дней назад, чтобы заручиться его поддержкой, вскользь упомянул, как заволновался Эйвери, услышав о возможном разрешении тайны давнишнего исчезновения лорда Шербурна и леди Мандевилл. Потом уверенно перешел непосредственно к тому, как рано утром они все: Эйвери, Атина, Фрэмптон, Тесc и он сам — нашли заделанную кирпичом стену и пробили в ней дыру. После этого рассказ стал несколько более запутанным, однако Ник мастерски продолжил его.
Когда они собрались в подземелье, сразу же приключилось несчастье: один из факелов, которые они несли, почему-то попал на одежду Фрэмптона — Ник не мог растолковать увлеченно слушавшему его Уэтерби, как именно это произошло, — и она загорелась.
Фрэмптон в ужасе бросился на пол, стал исступленно кататься по нему. Эйвери и Ник немедленно бросились ему на помощь, Эйвери отважно упал на вопившего Фрэмптона и каким-то образом — Ник опять же не мог объяснить как — во время этой безумной возни произошла трагедия: Эйвери и Фрэмптон упали в колодец. Ужасный случай, просто ужасный. Но самое страшное было впереди.
Его бедная сестра Атина находилась в состоянии какого-то оцепенения, она была потрясена. Ее тонкие чувства были совершенно расстроены, не помня себя, она случайно зашла в камеру, в которой находились тела Бенедикта и Терезы. Для нее, только что пережившей кошмар оттого, что человек, которого она любила, Фрэмптон, и его друг лорд Мандевилл так свели счеты с жизнью, зрелище призрачных белых костей стало последним ударом в череде трагических событий. Она издала вопль ужаса. Ник бросился в камеру и нашел ее лежавшей на полу. Она была мертва. Видимо, ее бедное сердце просто не выдержало — остановилось.
Ник поведал эту историю сэру Чарльзу в библиотеке усадьбы Мандевиллов. Тесc, по словам ее мужа, была настолько подавлена этими душераздирающими событиями, что не могла говорить, и ее отправили домой, в поместье Шербурн. Когда Талмидж закончил свой рассказ, Уэтерби, человек гораздо более проницательный и хитрый, чем можно было подумать, судя по его грубоватому лицу и добрым голубым глазам, долго смотрел на графа.
И когда Ник уверился, что все пропало, Уэтерби медленно кивнул лысой головой и сказал: