Вечный Град (сборник)
Шрифт:
Некоторое время юноша еще раздумывал над этим странным явлением, но тут из дома вышла Марцелла, он выскочил ее встречать и забыл обо всем на свете, залюбовавшись ею. Одета она была просто, по прогулочному, но, как обычно, радовала взгляд: на ней была золотистая туника и фиалкового цвета палла. Она благосклонно улыбнулась, изящным жестом подобрав платье, взобралась в лектику, Веттий уселся на сиденье напротив нее. Лектикарии дружно подняли просторные носилки на плечи и пустились в путь в западном направлении, к Яникулу.
Миновав Эмилиев мост, по Аврелиевой дороге, проходящей через сады Цезаря, вдоль акведука и мимо нескольких вилл, они менее чем за час добрались до подножия
Веттий и Марцелла начали подниматься по узкой и крутой тропке, ведущей к вершине холма. Марцелла была в приподнятом и даже шаловливом настроении и бодро взбиралась по круче, все время оставляя Веттия позади и посмеиваясь над его медлительностью. Вся ее важность наставницы куда-то ушла, и Веттий как никогда ясно чувствовал, что она всего лишь его сверстница. К тому же, вопреки своему обыкновению носить башмачки на высокой подошве, на этот раз Марцелла надела греческие сандалии, чтобы легче было лазать по склонам, и стала еще меньше ростом – Веттию она едва доставала до плеча.
– Ну-ка догони меня! – вдруг крикнула она и пустилась бежать вверх по круто поднимающейся тропке.
– А ты позволишь мне себя поцеловать, если я тебя догоню? – крикнул он вслед.
Она даже остановилась.
– Что за речи, мой юный друг? Ты, кажется, забыл, какую клятву ты дал? – спросила она строго. В ее голосе зазвучали привычные нотки высокомерия, и Веттий испугался, что она вообще скажет, что возвращается домой. Но наставница неожиданно смилостивилась. – Ладно, так и быть! Один раз и в щечку.
Веттий не стал торговаться и последовал за ней, но она словно растворилась в воздухе. Он недоуменно оглядывался и вдруг откуда-то сверху услышал ее голос: «Э-эй!» – Он поднял голову: Марцелла стояла на узком уступе скалы почти над его головой. «Я горная нимфа Эхо, повелительница скал!» – тоном театральной актрисы провозгласила она, торжественно поднимая руку и вытянувшись в струнку. Он устремился вслед за ней, но она уже с легкостью и изяществом горной козочки перебралась на другую скалу. Глядя на нее, Веттий подумал, что замужество отнимает у девушек значительную часть детства и что это недоигранное детство порой ищет выхода. Вон Присциллина, старшая дочь сенатора, еще в куклы играет, а между тем ее брак – дело решенное.
Веттию пришлось немало потрудиться, чтобы догнать свою резвую наставницу и получить обещанную скромную награду.
Они двинулись дальше по тропинке. Марцелла, немного устав от беготни, шла чуть впереди Веттия, попутно срывая цветы и сплетая венок.
– Кто тебя научил так лазать? – спросил он после некоторого молчания.
– В детстве это было любимой моей забавой, – ответила она. – Мы жили в Номенте, точнее в сельской местности близ Номента, неподалеку от скал Форул, там у отца было именьице. Отца, к сожалению, разорили управляющие, которым он доверился. Только у нас и оставалось, что это именьице. Сестры сидели дома и учились прясть шерсть,
– А потом? – спросил Веттий.
– А потом отец умер, именьице продали, а меня опекуны выдали замуж…
Это прозвучало так же, как обычно говорят о чьей-то смерти: «А потом он умер».
Веттий не сразу решился продолжить разговор.
– Скажи… – робко начал он. – Только не обижайся на мой вопрос: ты была несчастна в браке?
– В браке нельзя быть счастливым, – решительно ответила она. – Это только первоначальное опьянение создает ощущение счастья. Но меня и оно не коснулось. Наверное, это и хорошо! Мне было четырнадцать, ему – под шестьдесят, какое уж тут счастье? Но он хотел наследников, до безумия, а их не было. Он и первый-то раз женился не рано. Потом первая жена умерла, со второй он развелся, я была третья. А детей не было ни от одной. Он упорно лечился от бесплодия и меня заставлял лечиться. Говорили, что сам от этого лечения и помер. То ли принял что-то слишком сильное, то ли склянки перепутал. Вообще он уже подумывал развестись и со мной. Меня потом еще подозревали, не я ли его извела. Но я тут ни при чем, жизнью могу поклясться. Я, конечно, страдала, но убить человека… – нет, я на это не способна! Но, если задавать любимый вопрос юристов: кому на благо? – то я и правда оказалась в выигрыше. Все же наследство мне досталось, хотя от половины я вынуждена была отказаться, столько было долгов. У нас был дом, но его пришлось продать. Да мне и не хотелось бы там жить, там слишком многое напоминало о моем заточении. Нет, мне, конечно, не следует жаловаться на мужа, он был неплохой человек. Даже позволял мне читать и брать уроки – хоть в этом шел навстречу. Но все равно, как вспомню кое-какие подробности нашей с ним совместной жизни, так тошно делается…
Марцелла соединила концы сплетенного венка и увенчала им голову.
– Мне идет? – спросила она, лукаво улыбаясь.
– Конечно! – искренне одобрил Веттий, но от темы разговора уходить не захотел. – А как же твоя мать согласилась выдать тебя за такого старика?
– Разве это такая уж редкость? – усмехнулась она. – У меня матери уже не было, я ее и не помню совсем. Но опекуны и родственники решили, что это неплохая партия. Потом и сестер рассовали, но, правда, не за стариков. И, кажется, они довольны. Но я всегда была не такая, как они.
– Сколько же ты прожила с мужем?
– Четыре года. И вот уже полтора года я наслаждаюсь свободой.
– А Учитель? Как ты познакомилась с ним?
– Он приходил еще к моему покойному мужу. Был связан с ним делами. Он и мне сейчас помогает, все же ведение хозяйства, разбирательства с виликами – совсем не моя стезя. Ну, не он сам, конечно, но ему есть кому это поручить. Он единственный, кто жалел и понимал меня, еще тогда. А после смерти мужа он посвятил меня во все тайны учения. Он сказал, что сразу увидел во мне избранницу.
Ее глаза, как обычно, загорелись восторженным огнем, и на губах расцвела улыбка, – это случалось всякий раз, когда она говорила об Учителе.
– Почему он не называет своего имени? Ты-то хоть знаешь, как его зовут?
– Да, конечно, но важнее то, что у него есть тайное имя, и его я тоже знаю. Но пока не могу тебе открыть. А то имя, которое ему досталось от отца, не раскрывает его сущности. Поэтому он предпочитает, чтобы его звали Учителем.
Потом ей захотелось посетить место, где, по преданию, был погребен царь-законодатель Нума Помпилий.