Вечный инстинкт
Шрифт:
Руби проявляла свою любовь к нему так естественно и открыто, так страстно шептала слова любви, что ее эмоции, казалось, заполняли все пространство вокруг них, суля нечто небывалое. Сандер теперь понимал, что он интуитивно откликнулся на это свойство Руби с самого начала, в день их первой встречи, а потом полюбил ее — несмотря на то что не хотел признаваться в этом самому себе.
Фигура ее несколько изменилась — у Руби появился небольшой живот, и Сандер нежно поцеловал его.
Глядя на мужа, она поглаживала его затылок. Теперь молодая женщина знала, как
Лежа рядом с женой, Сандер обхватил одной рукой ее грудь, и губы его возбуждающе подразнили сосок. Пальцы другой руки скользнули вниз, проникли между ног, дотронувшись до самого чувствительного местечка. Сандер знал, что Руби очень нравится, когда он ласкает ее там. Она закрыла глаза, прильнув к нему, купаясь в волнах чувственного блаженства. Постепенно оно стало усиливаться, пульсируя, и Руби улыбнулась, ощутив знакомое нарастание напряжения, необузданного сексуального желания, которое Сандер умел продлить — до тех пор, пока оно становилось почти непереносимым.
Они знали, как их тела откликаются друг на друга, они знали, как доставить наслаждение партнеру, знали, как удовлетворить свои самые невероятные эротические фантазии…
Учащенное дыхание Руби свидетельствовало о том, что она вот-вот испытает экстаз. Сандер продолжал свои интимные ласки, собираясь доставить любимой как можно больше удовольствия. Он чувствовал, что с трудом владеет собой, однако не торопился, предвкушая тот момент, когда тела их сольются…
Руби предлагала ему себя с таким чувственным великодушием, что сердце его перевернулось в груди. Сандер взглянул ей в лицо. Ресницы молодой женщины дрогнули, и глаза потемнели от жгучего желания. Сандера охватила почти неконтролируемая страсть, и тело его стало подрагивать от нараставшего возбуждения. Он принялся покусывать ее сосок, чувствуя, что Руби тоже начинает дрожать.
— Сан-дер…
То, как она произнесла его имя, сделало свое дело: нежная мольба о наслаждении, пронизанная чувственным соблазном, смела все барьеры, сдерживавшие его.
Руби неистово содрогалась, ощущая губы Сандера на своем теле — на груди, животе, бедрах, — и в конце концов издала мучительный крик, словно взорвавшись от невероятных ощущений.
Сандер больше не мог терпеть. Он достаточно боролся с собой, чтобы продлить их взаимное удовольствие, не поддаваясь требованиям плоти и нестерпимому желанию. И ему удалось сделать это — удержать их обоих на пике наслаждения, а затем медленно войти в нее. Их тела задвигались в едином ритме, а потом любовники, возбудившись до предела, одновременно содрогнулись в экстазе любви и наслаждения.
Они лежали рядом, и небывалое чувство — облегчения и расслабленности — охватило их. Будто они парили в небесах, в состоянии невесомости.
— Я люблю тебя.
— Я люблю тебя.
— Ты — моя жизнь, мой мир, мой свет во тьме. Ты — моя Руби, и ты для меня — бесценный дар.
Чувствуя себя уютно и спокойно в его объятиях, Руби закрыла глаза. Она знала, что завтра утром, а также послезавтра и всю последующую жизнь она будет
Эпилог
— Руби, она прекрасна!
Горделиво улыбаясь, Руби взглянула на своих сестер, восхищавшихся прелестной племянницей, которой уже исполнился месяц.
Для молодой женщины стало приятным сюрпризом известие о том, что Сандер пригласил ее сестер и их мужей приехать к ним в гости на остров. Это был самый лучший подарок, который он мог ей подарить, не считая, конечно, его любви и их новорожденной дочери.
— Она — вылитый отец, — заявила Лиззи, пользуясь авторитетом старшей сестры, который Руби безоговорочно признавала.
Кроме того, Геба была действительно копией своего отца и братьев-близняшек, хотя Сандер накануне рождения дочки сказал, что он очень хотел бы, чтобы девочка была похожа на свою мать. Впрочем, Руби нисколько не сомневалась, что Сандер не будет возражать, если Геба вырастет такой же черноглазой и темноволосой, как ее отец.
— У нее такой вид, что, похоже, она легко обведет Сандера и мальчиков вокруг своего крошечного пальчика, — вмешалась в разговор Шарлотта, грустно добавив: — Я очень хотела бы понянчиться с ней, но он… — она похлопала по своему объемистому животику, — явно не разрешит мне сделать это. Он сильно брыкается, когда я устаю.
Шарлотта была на седьмом месяце беременности.
— Ах, значит, это точно мальчик!
Руби и Лиззи одновременно произнесли эти слова — и расхохотались, когда их средняя сестра попыталась запротестовать. Ее муж, Рафаэль, стоял рядом с Сандером и мужем Лиззи, Илиосом, с ловкостью бывалого отца державшим на руках двухмесячного сына Перри. Трое мужчин смеялись, о чем-то разговаривая.
— Да, это мальчик, судя по тому, что я видела на последнем снимке, — призналась Шарлотта. Она вздохнула, а затем добавила с нежностью: — Я знаю, это глупо, но я постоянно мечтаю о маленьком мальчике, похожем на Рафаэля.
— И совсем не глупо, — возразила Руби. — Мне очень нравится, что близнецы и Геба похожи на Сандера.
— И я тоже очень рада, что Перри похож на отца, — подхватила Лиззи. — Вот что делает с нами любовь.
Машинально они повернулись и взглянули на своих мужей.
— Замечательно, что наши маленькие детишки примерно одного возраста, — заметила Руби. — Мои близнецы счастливы, что они есть друг у друга.
— Сандер так гордится мальчиками, Руби! И гордится тобой — оттого, что ты вырастила их одна.
— Я не была одна, — горячо возразила молодая женщина. — У нас были вы. Вы поддерживали и любили нас. Я никогда не справилась бы в одиночку.
— А мы никогда не оставили бы тебя одну. Правда, Шарлотта? — спросила Лиззи у сестры.
— Никогда, — согласилась Шарлотта, сжав руку Руби.
На секунду они почувствовали, что их снова только трое, связанных общей трагедией, которую им пришлось пережить, объединенных любовью и преданностью друг к другу. Но Шарлотта вскоре нарушила молчание и мягко сказала: