Вечный попадос IV
Шрифт:
Но остановиться всё же приходится — мало ли что этот сумасшедший собирается делать! Хотя ситуация для него безвыходная: дверь тут есть только одна и она за нашими спинами.
— Сдавайся, Петрович, — говорю спокойно. Аки в это время подсвечивает на нём подходящие области для атаки. — Вредить тебе мы не собираемся, просто передадим Антону Ломакину.
Лицо деда кривится в презрительной гримасе.
— Спелись всё-таки, — упрекает он. — А я ведь его величество предупреждал… Сами сдавайтесь! Для вас пути обратного нет: император
Саша, до этого безвольно висевшая на руках отца, негромко хихикает. Тихий звук разносится по пустому помещению, многократно усиливаясь. Да ну, в реальности ведь так не бывает, правда?..
— Это вряд ли… — хрипло произносит девушка.
Петрович ощутимо её встряхивает:
— А ты молчи, горе!
— И что ты мне сделаешь? — издевательски спрашивает Саша. — Выстрелишь? Очень страшно.
Петрович явно не представляет, что на это ответить. Он бросает взгляд в нашу сторону, будто надеется найти подсказку. Затем перехватывает пушку поудобнее и нервно тычет девушке в висок.
— И выстрелю! Не надейся, что рука не поднимется!
Саша горько усмехается:
— Уже давно не надеюсь.
А после явно обращается к нам:
— Не вмешивайтесь. Пожалуйста.
Борис Петрович победно скалится.
— Вооот! Другой разговор! А теперь отойдите к стене и ждите, пока…
Что «пока» мы так и не узнаём. Потому что за спиной БП вдруг возникает Белый Прайм. Совсем не такой огромный, как тогда, в космосе, но на пару человеческих ростов тянет. Он подхватывает Петровича подмышки и вздёргивает вверх. Не высоко, но от неожиданности дед роняет Сашу вместе с пистолетом. Оружие, так и не сослужив никакой службы, растворяется в воздухе.
А Прайм встряхивает Петровича — и отшвыривает в сторону.
Тем временем Саша поднимается на ноги. Видно, что это даётся ей непросто, но желание расквитаться с постылым родственником решает всё.
— Разве я тебя не слушалась?! — девушка встаёт перед роботом, сжав кулаки. — Разве я не старалась тебе угодить?
Петрович пытается встать — и не может. То ли доспехи неудобные, то ли травму получил. Но всё равно презрительно хехекает:
— Что толку, если ты просто нелюдь?
— Да ты сам меня такой сделал! — голос девушки звенит гневом. — Я операций не просила!
БП всё-таки встаёт на ноги.
— Вот как ты заговорила! — рычит он. — Так хотелось сдохнуть?! Ну, это я сейчас устрою!
Доспехи, надетые на БП, стремительно перестраиваются. Он превращается в стальную крепость, со всех сторон ощетинившуюся дулами орудий. Даже не представляю, сколько энергии у него сейчас отжирает эта махина! Он будто не собирается выживать.
Иван Васильевич дёргается помочь Саше. Останавливаю его, качая головой. С некоторыми вещами человеку надо справиться самому.
Тем временем Прайм прыгает между Сашей и Борисом Петровичем. Вовремя! Потому что крепость открывает огонь. Заряды
— Твои атаки больше на мне не работают! — победно выкрикивает Саша. — Я решу всё одним ударом! Давай, Прайм!
Бывший Изгак в мгновении ока оказывается прямо перед стреляющими пушками. Небрежное движение стальной ручищи — и половину стволов сворачивает набок. Крепость пытается повернуться другим, столь же вооружённым боком. Но Прайм не собирается дожидаться: из его предплечий появляются знакомые клинки
Удар!
Броня крепости лопается, словно перезревший орех. Клинки уезжают обратно, а огромные руки Прайма хватаются за края и разваливают крепость на две половины.
Офигевший Петрович трясётся внутри, будто желейная начинка.
— Я ошиблась, — Саша подступает к папаше, разминая пальцы. — Ударов нужно два.
И бьёт его в лицо.
Петрович валится навзничь и не шевелится. Подозреваю, что просто притворяется — вряд ли девушка могла настолько сильное его приложить.
А после на пол оседает Саша. Видно, напряжение последних минут выкачало из неё остаток сил. Белый Прайм исчезает, как и Найт с Андреем.
Мы с Иваном дружно бросаемся к девушке.
— Вы пришли, — без выражения констатирует она. И только потом заливается слезами.
Борис Петрович поймал Сашу в тот момент, когда она наконец решилась открыть мне свою личность. Угрозами заставил сохранить всё в тайне, а после закрытия Симулякра будто с катушек слетел.
— Будто раньше ничего не мог сделать, а после вдруг сумел, — объясняет девушка, как только слегка успокаивается. — Может, правда с этим Легионом договорился, не знаю.
— Скорее всего, — хмурится Иван Васильевич. — В резиденции отца тоже именно с тех пор стало неспокойно. Вот бы узнать, что они замышляют.
— Судя по всему, ничего хорошего, — задумчиво чешу освобождённую от шлема голову. — Давайте поторопимся. Только Петровича тоже с собой придётся брать.
И, по всей вероятности, тащить его придётся мне. Потому что Иван Васильевич теперь от Саши долго не отлипнет.
— Подождите, — спохватывается девушка, когда мы снова выходим в холл. — Здесь же, наверное, данные по исследованиям остались. Нужно их забрать.
Находим кабинет директора. Я по-прежнему волоку БП, благо, симулякрские усиления всё так же работают.
— Гадство, — выдаёт Иван Васильевич, стоит нам переступить порог. Совершенно согласен: все имеющиеся тут компьютеры раздолбаны в хлам. Кажется, я знаю, чем занимался тут Петрович последние полчаса перед нашим приходом.
— Ничего, — со знанием дела начинает копаться в обломках Саша. — Наверняка хоть где-то память не пострадала.
Найденные ею детали совсем не напоминают те, что привычны мне. Поверю на слово: в конце концов она в этом мире побольше моего живёт. Зато теперь мы с чистой совестью можем отправляться по домам.